Путь к свободе

Когда солнце поднялось над морем, меж курганов, недалеко от роты, остановился зеленовато-серый автомобиль. Из автомобиля показался генерал Гагарин. К нему вскарабкался по обрыву толстый прапорщик. Он обменялся с генералом приветствиями и вытянулся перед ним.

— Что нового? — спросил генерал.

— Настроение бодрое, — ответил ротный не без тайной тревоги.

— Спускайтесь и тщательно разведайте все пещеры, — сухо и отрывисто сказал генерал. — Вам отобрали надежных проводников, — показал он на нескольких человек, идущих за полковником Потемкиным с зажженными факелами. — Вы должны помнить: никакой пощады! Смерть негодяям!

Солдаты выстроились. Передние взяли пулемет.

Прапорщик вошел в группу проводников, стоявших впереди, у самого захода, от которого теперь как-то по-особому веяло таинственной тишиной.

— Да будет с вами бог! — сказал Гагарин и осенил их с высоты обрыва крестным знамением.

Группа белогвардейцев медленно и настороженно входила в подземелье.

Пройдя немного, она остановилась. Солдаты затаив дыхание вслушивались в тишину. Им казалось, что из этой черноты отовсюду выглядывают какие-то страшные лица, мелькают птицы, поблескивают чьи-то огненные глаза. Казалось, что из глубины прокрадываются к ним целые толпы каких-то страшных людей.

— Вот безумцы! Я не представляю себе — как они могут жить здесь?

Эти глухо прозвучавшие слова прапорщика вывели солдат из оцепенения.

— Вперед! — сказал прапорщик, делая вид, что ему совершенно не страшно. — Эй вы, берегитесь там! Сейчас мы истребим вас, как кротов! Первые ряды, огонь!

Пулемет прорезал неподвижную тьму.

Солдаты оживились.

— Видно, они ушли, господин офицер, — сказал Рубцов и попросил не терять времени и идти дальше.

Офицер приказал запомнить штольни, углы и выступы и сам старался тщательно изучить внутреннее строение туннелей каменоломни. В одном месте он сделал на стене заметку углем, потом велел проводнику задерживаться на каждом выступе и ставить знаки.

Вскоре отряд вошел в один из туннелей, где его обдала ужасная вонь.

— Что это такое?

— Это мы, господин прапорщик, попали на скотское кладбище, сюда жители свозят всякую падаль, — поспешно пояснил Рубцов.

— Здесь невозможно, я задыхаюсь! — вскрикнул прапорщик, закрывая нос. Он приказал Рубцову свернуть в другой туннель.

Рубцов подмигнул товарищам-проводникам и вскоре свернул в такой же вонючий туннель, где валялись скелеты и черепа животных. Вдруг кто-то из солдат издал душераздирающий крик:

— Стой, братцы!

Все насторожились и замерли, устремив глаза в темноту.

Что-то прошелестело по туннелю, впереди блеснули два зеленовато-красных огонька.

— Змеи!

— Ведьма!

— Господи, спаси нас!

— Отряд, огонь! — растерянно закричал прапорщик.

Зеленоватые огоньки бросились прямо на солдат, потом тревожно заметались в темноте.

Солдаты беспорядочно отхлынули назад и запрудили галерею, бросали винтовки, ползли по земле, крестились.

— Господи, это лисицы! Что вы, бог с вами! — закричал прапорщик откуда-то снизу, с земли.

Испуганные лисицы, оказавшиеся случайно зажатыми в тупик, прошмыгнули между ногами солдат и исчезли.

Солдаты подняли прапорщика, и он, храбрясь, начал командовать:

— По два стройсь! За мной, орлы!

Но не успели солдаты сделать и десяти шагов, как из темноты соседней галереи вдруг блеснул ослепляющий свет факелов, выскочили вооруженные люди и, грохоча сапогами и размахивая оружием, набросились на белогвардейцев.

Солдаты были окружены.

— Сдавайтесь, сволочи! — гремел голос матроса Ставридина.

Солдаты бросали оружие и поднимали руки вверх.

Партизаны, размахивая зажженными фонарями, повели пленных в глубь подземелья. Скоро шум затих, фонари погасли. Наступила темная, тревожная тишина…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Город Керчь, всегда живой и шумный, в этот воскресный день был особенно оживленным. С утра улицы и переулки города заполнились многоголосым говором людей, маршами духовых оркестров, скрипом телег, цокотом копыт, солдатскими песнями, — и все это устремлялось к морю.

По зеленоватой глади пролива из Тамани в Керчь легко и быстро скользили рыбачьи лодки с белыми остроконечными парусами; катера и моторные шхуны, скапливаясь, останавливались у пристани, где под английским флагом шипел парами огромный пароход.

По крутым трапам парохода непрерывной цепочкой сходили солдаты, одетые в зеленые английские шинели, затянутые широкими кожаными поясами; подъемные краны сгружали орудия, ящики с винтовками и пулеметами, тюки с обмундированием. На набережной, огибающей полукругом бухту, на приморском бульваре, украшенном русскими и иностранными флагами, у домов богачей, расположенных вдоль бульвара, колыхались и шумели толпы людей. Взгляды всех были устремлены к проливу, где разгружался американский пароход и куда спешили русские офицеры в английских мундирах, в цветных фуражках. Вдруг над бульваром теплый и неподвижный воздух огласился громкими восклицаниями:

— Идут! Идут!..

За оградой бульвара как-то сразу закачались головы людей, знамена, деревья, как будто на них налетел сильный, шквальный ветер.

— Идут!..