Путь к женщине (сборник)

   Профессор рассказал, а тов. Аристарх жадными глазами въедался в его седину и думал о том, как, в сущности, скоро промчалась его молодость: кажется, недавно делали революцию 1905 года, совсем еще вчера провели Октябрьскую револю­цию, а между тем уже прошло столько лет!..

   -- Знаете что? -- выслушав до конца профессора, с обычной своей возбужденностью сказал тов. Аристарх, немного подумав. -- А ведь они были правы, те отделы, в которых вы были! В центре раздают разные такие "Грамоты", а мы за них расплачивайся! Где же тут справедливость? У нас свой круг обслуживания, и кто вам выдал эту бумажку, тот по справедливости должен выдавать вам и ежемесячный академический паек! Мы едва справляемся с местными нуждами! Итак, значит, до четверга? Чтобы мы все-таки успели познакомиться с вашими тезисами...

   Прощаясь, тов. Аристарх встал с кресла и горячо, по-брат­ски пожал руку профессора. Он так долго и так энергично тряс ее в своей руке, низко нагнув правое плечо, точно крутил за­водную ручку автомобильного мотора. А сам не отрывал при­стальных глаз с белых висков профессора: ай-яй-яй, неужели у него столько же седины!

   На улице у ворот сада стоял автомобиль -- видимо, под­жидавший тов. Аристарха. В автомобиле сидел шофер с ма­ленькой головой без шеи и с широкими плечами, похожий на черепаху. От нечего делать он читал помятый клок прошлогод­ней газеты, подобранный тут же на дороге.

   Профессор был подавлен неудовлетворительным резуль­татом беседы с тов. Аристархом и чувствовал неодолимую потребность излить пред кем-нибудь свою душу.

  -- Вот, -- пожаловался он шоферу, как родному брату, -- и имею такой хороший документ, а толку никак ни от кого не могу добиться! Хожу и хожу.

  -- А ну-ка покажите, что за документ, -- довольно равно­душно проговорил шофер, бросив клок газеты на дорогу и протянув руку за документом.

   И как ранее от скуки он читал клок старой газеты, так те­перь не спеша принялся разбирать строку за строкой "Грамоты". На него самое сильное впечатление произвели подписи.

   -- Такие подписи, -- сказал он, тыча тупыми пальцами в бумагу, -- и они ничего не хотят дать вам!

   Он осторожно глянув в сторону сада и тише прибавил:

  -- Вот если бы об этом узнали в Москве!

   И профессора осенила новая мысль.

  -- Разве послать в Москву телеграмму? -- спросил он.

   -- Нет, -- тихо ответил шофер. -- Телеграмма не поможет. Самому бы поехать...

VII

   Июнь, июль, август, сентябрь -- все эти четыре месяца профессор проходил за справками.

   -- Ну что? -- неизменно спрашивал он, появляясь то в одном учреждении, то в другом.

   -- Запрос сделали, но ответа еще не получили, -- неизменно отвечали ему всюду.

   Потом его вопросы и даваемые ему ответы приняли еще более лаконическую форму.

  -- Что-нибудь есть?

  -- Нет, ничего нет.

   Потом, когда его везде сразу узнавали в лицо, ему не да­вали времени даже раскрыть рта для вопроса и просто объявляли:

   -- Для вас еще ничего нет.

   И наконец настал момент, когда барышни, сотрудницы различных учреждений, годившиеся ему в дочери, едва он появлялся в дверях, не давали ему переступить порога ком­наты, как уже помахивали ему издали своими изящными руч­ками, чтобы он уходил, так как для него еще ничего не полу­чено. Профессор, не снимая головного убора, поворачивал обратно и направлялся в другое обнадежившее его учреж­дение...

   И почему-то особенно постыдным казалось ему носить по городу бутылку, болтавшуюся на веревочке, на пальце, тем бо­лее что все встречные всегда видели ее у него пустой. Но не брать с собой мешков и бутылки он тоже не мог.

   -- Только смотрите, не забудьте захватить с собой мешки и бутылку! -- строго всюду предупреждали его. -- Потому что ни мешков, ни бутылок мы не даем!

   В числе мест, куда профессор приходил за справками, был главный продовольственный склад красноминаевской госу­дарственной заготовительной конторы или, как его в городе называли, просто склад No 1.

   Конечно, относительно его профессорских прав на получе­ние академического пайка в складе No 1 меньше всего зна­ли. Но самым фактом его первого появления в складе заинте­ресовались и сам заведующий складом Федосеев, крупный специалист своего дела из лабазных приказчиков, и двое его помощников, и двое весовщиков, по числу десятичных весов на складе, и складской рабочий, и бабы, сортировавшие на складе порожние мешки, и грузчики, и дрогали, и случайная публика, явившаяся сюда с ордерами получать продукты для своих учреждений.

   -- Профессор! -- пронесся шепот по длинному темному амбару склада. -- Видали профессора? Вон он. Значит, и ему тоже круто пришлось, если сюда пришел.

   Войдя в темный амбар после яркого солнечного света, профессор в первую минуту как бы ослеп. Потом он стал различать возле себя самые близкие предметы, потом перед ним возникали все более и более дальние вещи и люди, но конца длинного амбара ему так и не удалось разглядеть: он тонул в черной тьме.