Путь к жизни

Сначала были догадки, потом подозрения, а потом – факты. Храмы, оказывается, хоть и объединялись Синклитом, грызлись друг с другом хуже крыс в бочке – за прихожан, за подношения… За Власть! А тут ещё и Светлые… И особняком – Храм Милостивого. Почему? Да очень просто! Постоянное близкое общение с левой рукой Нурьена[6] любого сделает тёмным. Ну, почти любого. Светлого, например, сведёт с ума, раздувая тёмную искру и провоцируя конфликт Сил. И потом, кто из мирян захочет рисковать посмертием близкого человека, доверяя проводы его души не служителям того, в чьих руках это посмертие, а непонятно кому? И кто из высокопоставленных жрецов пожелает терять подчинённых?…

Конечно, пытались. Те же Светлые. Они же первыми и получили полной мерой. Здесь, в столице королевства, в городе, волею богов расположившемся над мощнейшим источником дикой магии, мёртвые упорно не желали лежать спокойно. И даже пепел тех, кого согласно обычаям их предков предавали огненному погребению, со временем преобразовывался в нечто неописуемое, но при этом неизменно опасное для живых. И ведь нельзя было упокаивать такое чем‑то убойным, потому как не поймёт простой люд неуважения к усопшим! А тут и другие Храмы сообразили что к чему и вмешались: попробуйте сунуть в упомянутую бочку руку – крысы тут же забудут о вражде.

Тервиз вздохнул. Он вздыхал каждый раз, когда вспоминал прочитанное о событиях тех времён: сообрази его коллеги предложить свои услуги жрецам Милостивого…

– Вас что‑то печалит, Наставник? – настоятель, встретивший Злоглазого стоя, поспешно вышел из‑за стола и, подхватив старика под руку, проводил к одному из стульев.

– Прошлое, – скрипуче отозвался Тервиз, усаживаясь. – Прошлое, брат Зорнис. То, чего уже не вернуть и не изменить.

– Увы, – кивнул настоятель, опускаясь на другой стул. – Даже боги вряд ли властны над временем.

Немного помолчав из уважения к чувствам учителя, Зорнис достал из внутреннего кармана небольшой футляр:

– В храм пришло письмо для вас, Наставник. И ещё – странное известие. Не знаю, насколько оно достоверно, но…

– Известие? – некромант насторожился.

– Человек, побывавший в долине, утверждает, что видел высшую нежить, – пояснил настоятель. – Эта нежить охраняла башню вашего коллеги, приняла письмо и вынесла ответ.

– Вот как! – старик потянулся к футляру. – Вы позволите, брат Зорнис?

– Конечно‑конечно! – закивал тот.

Быстро, но внимательно осмотрев футляр и печать, Тервиз нахмурился: вместо заклинания в кружке воска была просто тёмная Сила. В широкой бочкообразной груди – наследстве от затесавшегося в длинную череду предков дварфа – возникло тревожное чувство. Быстро выпив из печати Силу, Злоглазый достал свёрнутый в трубку лист хорошей бумаги, развернул и прочитал: «Отец умер». Ниже стояла подпись: «Гельд Младший». Почувствовав, как чья‑то ледяная лапа стискивает сердце, старик выронил письмо и ухватился за грудь…

* * *

Лиртво вспоминал, как хотел путешествовать, и саркастически хмыкал: ну что за удовольствие день за днём любоваться заснеженными пейзажами или отсиживаться в четырёх стенах, ожидая окончания очередной метели? Что за удовольствие смотреть по сторонам, когда листья осыпались, трава укрылась белым ковром, птицы куда‑то делись, а почти всё зверьё попряталось? И лечить некого: что караванщики, что местные отличаются исключительным здоровьем. А синяки и шишки… Разве ж это работа для целителя?

Впрочем, маг лукавил: даже самый толстый снежный покров не смог бы скрыть то поразительное обстоятельство, что крестьяне по эту сторону Клыков жили значительно лучше даже тех, которые принадлежали родной обители. А самое главное – совершенно этого не скрывали! Да на землях Справедливого, увидев такие дома и дворы, любой сборщик налогов наизнанку бы вывернулся, выдумывая недоимки, но перетащил своему сеньору не меньше половины столь богатого хозяйства! А здесь…

– А ты попробуй, отбери! – хмыкнул в ответ на вопрос зеленошкурый сержант. – Снимутся люди да уйдут к другому хозяину. А что тебе толку с земли, если её обрабатывать некому?

– Подожди, – отмахнулся Мясник, – как это – снимутся? Разве смерд может покинуть хозяина?

– Это у вас смерды, – возница, прислушивавшийся к разговору, обернулся и насмешливо посмотрел на мага. – А у нас все свободные. Даже в свободных баронствах и графствах. Про королевства и говорить нечего.

– И что? – не понял Лиртво. – У сеньора ведь дружина наверняка есть? Есть. Поймает да развернёт. Да ещё плетей всыпать прикажет…

– …а потом отравится случайной стрелой и тихо‑мирно упокоится, – орк откровенно ржал. – Лир, тут каждый четвёртый где‑нибудь служил, а каждый второй с луком дружит. И потом, как думаешь, из кого сеньоры дружины‑то набирают, а?

– Не каждый четвёртый, – поправил Шуррага возница, – В свободных владениях – один из шести, а то и из восьми. А здесь уже Карсидия, тут два из трёх наверняка лямку тянули, а в Суннии – каждый второй. А теперь прикинь: приходит вот такой служака и видит, что сеньор его родных совсем прижал. И дальше что?