Путь к золотым дарам

   — Это война, и большая война, — хрипло произнёс он и вдруг с силой швырнул в стену серебряную чеканную чашу. — Пусть Аид поглотит этого разбойничьего царя! Нажил седую бороду, но не рассудительность. В набегах он самый дерзский и удачливый на всём Кавказе. Хоть на суше, хоть на море. А его сыновья, Доко-Сармат и Тлиф-пират, ещё наглее отца. Мир подожгут, лишь бы прослыть первыми храбрецами! И кунаков у него — от синдов[39] до аланов и вайнахов. Если он тронет Гробницу Солнца и её защитниц — еммечь, за них вступятся сираки, а за него — ахеи и керкеты. А на сираков тут же поднимутся аланы и все, кто ходил с Гоаром в Парфию — вайнахи и их соседи. Кровавый котёл закипит от Понта Эвксинского до Каспия, и даже я, Кафтысар-хуан-дон-алдар, не смогу их всех помирить!

   — Не пойму одного: при чём тут этот пройдоха чернокнижник? — наморщил лоб Хилиарх. — Он не из тех, кто любит кровь ради самой крови.

   — Об этом спроси в братстве Бога Высочайшего. Эти почтенные господа наверняка уже подсчитали, сколько пленных пригонят к ним на продажу и сколько они на этом наживут. — Рескупорид сжал виски руками. — Да, я не тот царь, о котором мечтает Братство, и не сделаю Пантикапей Городом Солнца. Но я хотя бы не давал этим стервятникам обезлюдить Сарматию. Мирил племена, пока мог. А теперь одни возомнят себя защитниками Солнйа, а другие — мечами Грома.

Косер положила руку на акинак:

   — Давай соберём конный отряд и сами защитим гробницу Сосруко. На царя и царицу Боспора не всякий посмеет поднять оружие!

   — Хаташоко посмеет. А если погибну я или ты, сираки будут мстить за нас, и огонь войны только разгорится сильнее. — Взгляд Рескупорида вдруг остановился на Зореславиче. — Ардагаст! Ты же Солнце-Царь, тебя вся степь знает! Останови их всех, защити Гробницу Солнца!

   — Хочешь сказать, что за меня тут мстить некому? Росы далеко, аорсы тоже, да и не посылал меня Фарзой сюда воевать, а ты тоже вроде ни при чём будешь... — Ардагаст усмехнулся и вдруг хлопнул Рескупорида по плечу. — Да пойду я! Непременно пойду! Разве может Солнце не светить? Эх, знал бы заранее, взял бы всех своих русальцев! А то со мной только трое из них, да полтора десятка дружинников, да Шишок...

   — С тобой я! — заявила Ларишка с видом пантеры, только что дремавшей и вдруг почуявшей добычу. — А ты, Добрянушка, оставайся здесь с детьми. Отдохнёте, в море искупаетесь...

Добряна лишь вздохнула. Ещё одна разлука с мужем, ещё один опасный поход. Только Ларишка в походе снова будет с ним. И не станешь при царях, волхвах и воинах плакать, отговаривать мужа, просить поберечься. Она ведь не просто жена — царица.

   — Главное, с тобой будем мы — три солнечных волхва, — сказал Выплата. — А с нами — Секира Богов. Пригодится от чар Валента.

   — У моей племянницы есть сын от Левия. Если можете, почтенные маги, защитите мальчика. Подбирается к нему Левий, хочет на чернокнижника выучить, — несмело сказал Менахем.

   — Тогда мне придётся остаться в городе, — озабоченно произнёс Стратоник. — У мальчика большие магические способности, просто удивительные. Нельзя отдавать его в руки Валенту.

   — Ну вот, подрядился воевать, теперь узнаю, за кого и с кем, — сказал повеселевший Ардагаст, отламывая зарумянившуюся фазанью ножку. — Кто такой Сосруко? Кажется, то же, что Колаксай?

   — Сосруко, Солнечного Вождя, почитают в горах и предгорьях все, горцы и сарматы, — пояснила Косер. — Он был сыном богини земли и воды, а родился из камня. Небесный кузнец сделал его тело бронзовым, кроме коленей. Племя Сосруко звалось Сынами Солнца. Как Солнце, сияли его золотой шлем и золотой амулет, добытые в походе на юг. Ни люди, ни великаны не могли устоять перед ним. Он поднимался на небо и спускался в подземный мир, принёс с неба золотой плуг, меч, зёрна пшеницы и другие дары. Он поймал златорогую олениху — а то была Ацырухс, богиня солнечного огня, и стала она женой Сосруко. Но злые боги спустили на него огненное колесо, и оно перерезало ему ноги в коленях. Сыны Солнца похоронили своего вождя в каменной гробнице и положили в неё сокровища, добытые им на юге, а в восточной стене сделали окно, чтобы мог он видеть восходящее Солнце.

   — Так не наш ли это Даждьбог-Колаксай? Он тоже родился от Матери Сырой Земли и принёс людям плуг и другие дары из небесного золота, а погиб от коварства своих братьев, — сказал Ардагаст.

   — Бог Солнца воплощался на земле не раз и у разных народов, дабы всюду защитить справедливость и научить людей добру. И всюду оставлял небесные дары, овладеть которыми может отважный и добродетельный муж, достойный царствовать над людьми, — многозначительно произнёс Манучихр, глядя на царя росов.

   — А что это за еммечь? Амазонки? — вмешался любознательный Хилиарх. — В Каппадокии мне говорили, что амазонки — это вооружённые жрицы Матери Богов, а все остальные рассказы о них — на совести эллинских поэтов.

   — А мне вот говорили не поэты, а горцы и аланы, о каком-то племени из одних женщин, что каждую весну сходятся с мужчинами из соседних племён. Многие в походе хвастали, будто удостоились любви этих воительниц, — добавил индиец.