Путь кама (СИ)

Небольшой, размером с луну Деймос был плоским и ровным, словно бусина из бижутерии мамы Лины, которую та потеряла в поисках деда Асая. Фобос, видимо, названный древними в честь бога страха, напротив, темнел кратерами и руслами давно погибших рек. В центре массивного диска торчала носовидная гора, скалившаяся тем, кто на нее смотрел, гнилыми зубами высохших предгорий.

Прямая, под уклоном дорога закончилась, начался первый поворот самодельного, выдолбленного в скале, серпантина.

— Ты звал Улунхана? Кто это? — полюбопытствовал Хорос и вытер пот со светлой, почти белой, кожи. Он едва поспевал за длинными ногами и молодостью иноземца.

— Личный покровитель, которого дали мне боги в ночь инициации. А что?

— Ничего, — отрицательно качнул головой любознательный житель Трио. — Ты им командуешь? А дед, которого ты кликал потом?

Мархи остановился. Снял с пояса бурдюк с водой и подал собеседнику.

— Будешь?

— Нет, — ответил тот и указал на площадку, где частенько останавливались путники, идущие из аула на кладбище и обратно. Обычно в этом месте они поминали усопших сладким вином и ирилкой. Время от времени здесь разбивали ночлег влюбленные парочки.

— Пора б отдохнуть. А покась просиживаем штанины, поведай-ка о покровителях, стариках, которые подмогают колдунам. Ужасть, как интересно.

Не в силах сдержаться, Мархи рассмеялся так, что зазвенела серьга в ухе, ударившись о кольцо, на котором висела. Блеснула чеканка медвежьей морды.

Мужчины присели.

— Смотри не усни, пока будешь слушать. Хотя я попробую покороче.

Мироздание камов состоит из трех пластов: Верхнего мира, где обитают Западные боги — тэнгри, их сыновья — ханы и дочери — хаты. Они создали людей и животных, наделили тварей частицами звезд и полюбили как родных детей. Кроме них в небожителях ходят злые Восточные тэнгри и их потомство. Они борются за власть с Восточными и ненавидят людей с начала времен.

Второй пласт соткан из материи. В нем живут человеки, осколки душ и остальная живность. Это Срединный мир. Он не один. Их великое множество. И разбросаны они повсюду, словно грибы в осеннем лесу.

И третий мир…

Аулец не выдержал и нетерпеливо перебил.

— Загробный?

Мар снял со спины бубен и показал карту, нарисованную им на оленьей коже восемь лет назад. Три тонкие линии, виляя и подпрыгивая, шли вдоль рисунка, потом резко поворачивали и превращались в единую спираль, соединенную в центре образом человекоподобного зверя с рогами, пронзающими все эти прожилки. Кам указал на нижнюю линию, по которой в опрокинутом к остальному зверью виде бежало стадо чудовищ.

— Нижний, где живут души умерших людей, зверей и растений, злобные демоны.

— Обожди. — Смутился Хорос. — Это как же так? Частицы звезд, осколки душ и души в Нижнем мире. У человека же одна душа? Кудай-ть вы, камы, столько напридумывали?

— Мы знаем — их три. Три осколка, которые, соединяясь, создают единый облик, единую сущность из тела, «Я» и божественной искры. Сунесу, сульде и бессмертная ами, вот, как их называют.

Кроме обычных душ у таких, как я, есть помощники, покровитель и… Ну… Хранитель. Покровителем нельзя управлять, он из Верхнего мира и дарован тэнгри; помощников каждый набирает по силам и по способностям, а хранитель — часть души, ее звериное воплощение. Живет с человеком от рождения до смерти.

— Эка загнул. Однако ж смотрю, как ты управляешься со своими подсобниками, и диву даюсь. Веру меняю на вашу.

— Чарип молился червю. Кто это? Ваше божество?

Хорос почесал затылок, откашлялся. Было понятно, что слова ему даются с большим трудом. Пару дней назад он верил в богов чарипа, как в самого себя, но после тумана, родившегося из ниоткуда, невидимых птиц, да и того чуда, что на земле низкоросликов появился гигант с пепельными, как султанские монеты, волосами, в нем родилось сомнение.

— Верно. Триольцы султана Рослана верят в четырнадцать богов. Одного из них кличут Червь. Он и взаправду червь. Тот, кто из каменного пустыря изладил плодородную землю. Грыз, грыз и вот те на: травушка вылезла, зеленушка всякая.

— Понятно. Неплохая животинка.

— А то! — воскликнул Хорос и хлопнул по колену. — Всяко лучше разрушителя могил.

Велес сидел недвижимый и едва дышал. В воздухе комнатушки, заменяющей семье аульца прихожую, кухню и гостиную, расплылся горьковатый запах полыни и грибов. Слегка тлели зажженные травы.

Перед Велесом на вязаной половице сидел Мархи. Глаза его были широко распахнуты и мертво таращились слепыми зрачками в то место, где стоял стул. Мар не видел, Мар не шевелился. Он одеревенел. Только руки, большие и безупречно молодые, держали бубен и громко били в звонкую кожу, ни на секунду не прерывая выверенного веками темпа.

Из темноты Нижнего мира появился огромный, больше Мара, человек. Принюхался. Шаман нервно дернул плечом и тихо попросил деда Асая заковать свое тело в латы. Что-то подсказывало, что договориться с духом шансов довольно мало.

Старик из дымки превратился в металлические защитные пластины и поймал внука в свои объятия. Сколько бы ни было лет Максиму, для старика он навечно остался мальчиком из больничной палаты.