Путь хеджера. Заработай или умри

– Я уверен, это всего лишь не очень удачный период, когда наши модели дали небольшой сбой. Ну не могут дорогие спекулятивные акции превзойти дешевые акции компаний с сильными балансовыми показателями, большим объемом свободных денежных средств и улучшающимися фундаментальными показателями. Такое происходило в период технологического пузыря. Но это лишено здравого смысла и не может продолжаться долго.

– Но это только часть проблемы, – прервал его Джо. – У наших конкурентов гораздо больший леверидж, чем у нас. В целом доходность акций стоимости существенно снизилась, но другие фонды используют заемные средства, в четыре, семь, восемь и даже десять раз превышающие их собственный капитал, поэтому при том же уровне доходности, полученной без левериджа, они нас обходят.

– Это просто безумие, – вставила свое слово Джоан. – Они взвинтят свой показатель VAR и окажутся в дерьме.

– Судя по всему, они так не считают, – заметил Джо. – Люди из фонда фондов DBS – они были здесь вчера – сказали мне, что в других квантовых фондах утверждают, что рынки менее рискованны, менее волатильны и что можно удерживать VAR в требуемых пределах даже при более высоком леверидже. В действительности у фонда Delta Strategies, который делает то же, что и мы, леверидж составляет 10:1, а у еще одного фонда – даже 17:1.

– В таком случае нам тоже нужно поднять свой леверидж! – воскликнул Микки почти сердито. – Нельзя же просто сидеть и ждать, когда нам дадут пинка под зад.

– Но рынки становятся более, а не менее волатильными. Мы можем серьезно пострадать, если плохие акции и впредь будут превосходить хорошие, – возразил ему Джо.

– Все гораздо серьезнее, чем вы думаете, ребята, – вмешалась Джоан. – Проблема связана с общим состоянием рынка, и она никуда не денется. В нашем сегменте – на нашем любимом, изобилующем альфа богатом пастбище, которое раньше было полностью в нашем распоряжении, – пасется теперь слишком много скота.

Двое мужчин удивленно уставились на нее, не понимая, о чем она говорит.

– Вы слышали о трагедии общин? О ней писали многие социальные философы, от Аристотеля до Гаррета Хардина, – объяснила Джоан. – Допустим, плодородное пастбище доступно всем. Пастух, выпасающий на нем свой скот, будет процветать, и вскоре у него появится стимул увеличить поголовье стада. Но все остальные скотоводы общины тоже увидят в этом свою выгоду и сделают то же самое. В этом и заключается трагедия. Каждый скотовод извлекает выгоду из увеличения поголовья стада, но в конце концов пастбище истощится и станет бесплодным.

– Да, – сказал Микки, – я понимаю, что ты имеешь в виду. Раньше только мы, Goldman Sachs и AQR паслись на общем пастбище акций стоимости, а теперь здесь выпасают своих коров еще десять-пятнадцать других пастухов. Догадайтесь, что происходит! На нашем пастбище все меньше травы, стало быть, пасущийся на нем скот тощает, вместо того чтобы набирать вес.

– И не дай Бог, наступит засуха, – заметила Джоан. – Тогда придет бедствие… нет, катастрофа!

– Возможно, катастрофа даже неизбежна, – прибавил Микки, став задумчивым и обеспокоенным. – Goldman Sachs, AQR, все эти гигантские мультистратегийные хедж-фонды, одержимые идеей лебенштраума[38], ищут новые угодья. Эти хищники напоминают мне о том, как Гитлер смотрел на Польшу, Чехословакию и Украину в 1939 году. Все это вызывает настоящую паранойю.

– Так что же нам делать? – спросил Джо.

Он всегда чувствовал себя немного не в своей тарелке, когда Джоан и Микки говорили о сложных философских теориях, о которых он никогда не слышал. Черт возьми, он даже не знает, что такое этот лебенштраум.

А затем Джо ответил на собственный вопрос.

– Мы должны работать еще усерднее и усовершенствовать вводные параметры наших моделей. У нас более продуманные алгоритмы, больше аналитических ресурсов, и мы умнее.

– Ты не понимаешь, – возразила ему Джоан. – Мы не умнее. У пары сотен квантов очень высокие показатели IQ и степени докторов тригонометрии, и все они ищут аномалии и создают более совершенные алгоритмы. В этом бизнесе слишком много игроков. Никто не сможет долго сохранять преимущество.

На какое-то время Джоан замолчала.

– Вам, ребята, не понравится то, что я скажу. Мы должны прекратить брать новые деньги и вернуть часть тех, которые у нас уже есть. А затем нам нужно найти новое пастбище, поменьше, например акции компаний с малой капитализацией на развивающихся рынках, где еще нет других фондов, и организовать там новый бизнес.

Джо и Микки с тревогой посмотрели на нее.

– Что это пришло тебе в голову, девочка? – спросил Микки с издевкой. – Нельзя управлять миллиардами на рынке акций компаний с малой капитализацией. У нас будет слишком низкая ликвидность.

Лицо Джоан скривилось, но затем она сказала спокойно, но четко:

– Во-первых, я женщина, а не девочка. Я не называю вас мальчиками, когда вы со мной не соглашаетесь.

В наступившей тишине они все посмотрели друг на друга, и на какое-то мгновение с их лиц упали маски.