Путь. Книга третья

Вот почему надо так хохотать?! Честно же признался…

Джэд с трудом давит смех, одобрительно притягивает меня и уже серьёзно поворачивается к Дани:

– Данька, всё. Шутки в сторону. Рассказывай, как, кого и почему ты вызвал.

– Это всё Аль, – опять вздыхает мой наследник. – Я ей сразу сказал – не иди ты на эту встречу, найдёшь себе парня в сто раз лучше! А сестрёнка заладила – бабушка плохого не посоветует, она в людях разбирается. И пошла! Принарядилась, принцесса! Было бы из-за кого! – Дани кривит губы.

– И ты с ней?

– Конечно! Мало ли… этот грубиян совсем неотёсанный, может и девушку обозвать. Я свою сестру обижать не позволю!

Во мне начинает брезжить огонёк понимания.

– Это с сыном Лаони бабушка ей свидание устроила? – хмурится Джэд.

– Ага! Мы с Аль пришли, они сидят уже, ойт пьют, беседуют… Бабушка откуда-то узнала про мою ссору с Мэль, начала меня ругать. Тебе за компанию досталось – почему потакаешь! И этот нахал встревает. Как, мол, хорошо, называться сыном короля? Папочка всё дозволяет, сам запретной магии учит. Другим нельзя, сыночку позволено. Только бессмысленно! Я, дурень, ещё растерялся – почему?.. А он – да уж, как не примазывайся, родство у вас не кровное, сила по наследству не перейдёт, не освоишь!

– А что Ариэль? – сухо спрашиваю я.

– Не лезла. Не заступалась и не нападала. Смотрела так, как ты когда-то на маму – с жалостью и пониманием. Бабушка отлучилась – Аль и выдала: «Кэвин, ты определись уже – в тебе злость говорит или зависть. Если злость – так иди в Орж да скажи всё в лицо, Синеглазый от Вызовов не бегает. А коли зависть – так у нас семья большая, примем со всей душой».

В голове возникает образ моей дочери – честной, прямой и великодушной.

– Молодчина, Аль, – одобрительно кивает Джэд.

– Кэвин почернел весь, затрясся. Зря Аль про семью… У него отца нет, потому он и бесится…

– Ему скоро восемнадцать, – зло вставляю я, – перебеситься пора давно! Ты его тут и вызвал?

– Нет, – Дани мужественно смотрит мне в глаза, – когда он ответил, что парню в нашу семью попасть – сомнительное удовольствие, требующее определённых… наклонностей.

Рука мужа, обнимающая меня, на миг застывает.

– Когда Поединок? – голос Дэйкена – лёд и сталь.

– Я ещё вчера хотел дрался, но Аль запретила. Сказала, без твоего ведома не позволит. И папе не велела говорить. Она Кэвину гордо заявила, что хочет услышать эту фразу в присутствии своих отцов, а затем её брат докажет, что честь их семьи не зависит от «наклонностей».

– У тебя десять минут привести себя в порядок и послать сообщение сыну Лаони, – Джэд решительно встаёт. – Мы тоже оденемся поприличнее и будем ждать в Зале Совета. У Кэвина есть свидетели?

– Спрошу.

– Если есть, пусть прихватит. И Аль позови. Хотя нет… я сам.

Синеглазый переодевается быстро, ждёт меня отвернувшись. Тем глуше брошенное вполголоса:

– Позор за отца падёт на Дани…

Я вздрагиваю, услышав и узнав эти слова:

– Это не позор, Джэд. Всего лишь глупый, наглый мальчишка, которому кажется, что его несправедливо уязвили.

– Даньку жаль. Он и в самом деле Запретную магию не тянет. Его больное место. Но он – сдержался! Не нахамил, не перешёл границу.

– Он наш сын. Со всеми вытекающими. Я готов.

– Идём. Аль уже ждёт.

В Зале Совета нас ожидает не только Ариэль. Дани, полностью сосредоточенный, стоит у кресла принцев Соледжа. Пальцы непроизвольно скользят по символу на спинке. А я замечаю, что мы все, включая Аль, не сговариваясь оделись в тёмное, почти чёрное. Весёленькое утро…

Кэвин появляется один. Ничего удивительного. Насколько мне известно, у него нет друзей. С таким-то характером! Приветствия неуместны – мы обмениваемся сухими кивками. Данька гордо задирает подбородок… до чего похож на моё синеглазое наказание, слов нет! Делает шаг вперёд:

– Я, Дани, сын Дэра, наследный принц Соледжа, вызываю тебя, Кэвин, сын Лаони. Померяться силой… магии крови, до явного превосходства одного из нас! Да судит нас Тор!

– Я, Кэвин, сын Лаони, принимаю твой вызов, Дани, сын Дэра, и выбранное тобой оружие! Да судит нас Тор!

Синеглазый досадливо хмурится:

«Представляешь, папа мне сказал только что, чтоб я сам разбирался! Мол, теперь ты Хранитель, а они с Гэссой на водопады в Лиреке любуются!»

Не могу сдержать кривую улыбку. Если в нашей семье и есть «наклонности», то это исключительно желание взваливать всё на самого ответственного.

– Сын Лаони, по Закону Ксэнира, ты имеешь право на свидетелей по твоему выбору, – мой голос спокоен. – И мага, которому ты доверишь держать Барьер.

– У меня нет свидетелей, – а парень-то дрожит.

Родной сын или нет, Дани – ученик Джэда, драться с ним – почти то же самое, что вызвать Синеглазого. То есть самоубийство. Пусть Поединки до смерти ушли в прошлое, от случайностей никто не застрахован. В памяти всплывают воспоминания о последних трагических событиях в Пери, когда семьи погибших пареньков оплакали сразу обоих забияк – те тоже не собирались убивать друг друга.

– Я буду твоим свидетелем, – неожиданно для нас вызывается Ариэль, – если ты не против.

Она уверенно подходит к поникшему юноше: