Путь. Книга третья

– Да я тебе!

– Куда с кулаками?! Ты маг или кто? Нападай нормально!

Они увлечённо жонглируют заклинаниями… а Данька и впрямь здорово поднялся! Джэд упоённо бросает и отражает потоки…

– Вы не забыли, зачем тут собрались? – насмешливо спрашивает Аль.

Мои муж и сын одновременно досадливо оборачиваются и при виде Кэвина тускнеют. Потоки обиженно сворачиваются и пропадают.

– Сын Лаони, – хмуро произносит Дани, – я в полном твоём распоряжении. Папа, ставь Барьер…

– Не надо, – глухо отвечает Кэвин. – Сын Дэра, я отказываюсь от Поединка и заранее признаю́ себя побеждённым. Приношу свои извинения… Да примет мой позор и смирение Тор!

– Мог бы и без ритуальных фраз, – негромко говорит будущий принц Соледжа, – здесь же только семья.

– А отцу сейчас вообще ни до чего дела нет, – улыбается Джэд. – Он с женой водопадами в Лиреке наслаждается. Так что смело можешь не смиряться! Но, Данька, что ответить полагается?!

– Кэвин, сын Лаони! – торжественно произносит Дани. – Я принимаю твои извинения. Между нами больше нет взаимных претензий. Тор тому… Пап! Я кого свидетелем должен называть? Тебя?

– С чего это – меня? – обижается Джэд. – У Ксэнира что сказано – «Тор»!

– Так свидетелем ты был! Как Хранитель Саора!

– Вечно я у вас крайний! В следующий раз сам с мужем в Лирек сбегу, выясняйте отношения, как в Законе указано! Или лучше, по Закону Аскаль, обменяйтесь плюхами – у кого звонче выйдет, тот и правый!.. Данька, не веришь – возьми кристалл с полной версией законов восьмой королевы, будет чем голову занять… И ты, Кэвин, зря морщишься – сейчас оба пойдёте в Зал Памяти добирать знания! Самое то для вас, оболтусов! Быстро дурь вылетит!

Мне уже не сдержаться – смех рвётся наружу.

Дочка со мной солидарна:

– Это не примирение, это издевательство! Синеглазый, с твоим участием любая величественная церемония в посмешище превращается! Как ты сам сражаешься, не представляю! Твой противник не от магии – от хохота помрёт!

– Он поэтому давно и не сражается, – я обнимаю Ариэль. – С кем ему биться? Разве что иногда дурные дети в драку лезут…

Дани и Кэвин стоят друг против друга. В такие моменты определяется очень и очень многое. Рука, протянутая принцу Пенша и отвергнутая Лекстом. Сверкающий клинок меча, связавший меня на всю жизнь. Выжженная земля Фаэ. Кровь, залившая мерзкие губы Расха.

Кэвин решается первый:

– Дани, я был не прав и груб. Прости.

– Принято! – кивает наш сын.

– Здорово у тебя плетения выходят! – выпаливает его бывший противник.

– У меня хороший учитель, – в голосе Дани – откровенная гордость.

– Покажешь мне то заклинание?! – с жаром просит Кэвин. – Которым вы с… отцом перебрасывались?! Я никогда подобного не видел!

– Так это его собственная разработка! Разумеется, покажу! Пойдём ко мне, сейчас здесь Совет собираться начнёт, мы будем мешать. Аль, ты с нами?

– Вот ещё! – гордо поводит плечиком принцесса Корха, демонстративно поправляя Цепь. – Забыл? Видишь, креслице стоит? С папой рядом сяду и буду делом заниматься, а вы топайте, учите Законы, забияки!

Брат глядит на неё добродушно, сын Лаони – восхищённо.

«Дети!» – про себя снисходительно хмыкаю я.

«Правители Саора, – неожиданно серьёзно откликается Джэд, – наше будущее, Дэрэк».

«И как тебе это будущее?» – я скептически оглядываю дочку и мальчишек.

– А позаниматься со мной сможешь? – не отстаёт от Дани Кэвин.

– Ты лучше отца попроси.

– Не откажет?! Он же король!

– Попросишь по-хорошему – не откажет. Не смотри ты на него, как на Правителя! Лучше него никто магии не учит…

Голоса́ стихают.

– Нормальное будущее, – улыбается Джэд и подмигивает Аль.

Та чуть смущается и напускает на себя серьёзный вид.

А я думаю о том, что Совет когда-нибудь закончится. И если я хочу ковёр в спальню, то вечером мне придётся очень-очень постараться.

Наболевшее

В спальне темно, занавески плотно закрыты, и вспыхнувший огонёк кажется ослепительным, заставляя на миг зажмуриться. Тонкая девичья фигурка склоняется надо мной, скорчившимся в кресле возле окна; высветившаяся медная прядь позволяет понять, кто нарушил моё уединение.

– Доча…

Мой голос неожиданно для меня самого срывается, и продолжать я не могу. Мэриэль смотрит на меня, тихонько вздыхает, проводит рукой по волосам:

– Дэрэк, ты опять лохматый. Давай причешу.

Вроде обычные слова. Не утешения, которые я не заслужил и не перенёс бы, однако греют душу не хуже.

– Я куда-то расчёску дел, – неловко вру.

Сломал я её. В приступе неконтролируемого гнева.

– Дэ-эрэк…

В голове мутится от боли и муки узнавания. Эта интонация! Непередаваемая, невыносимая! И девушка, что обнимает меня тонкими и сильными бронзовыми руками, заглядывая мне в душу невероятными синими глазами, сейчас так похожа на отца! Только вместо волн мягкого чёрного обволакивающего шёлка – огонь медных волос. И я сам не понимаю, как рыдания, что копились столько времени, вырываются наружу.

– Мэль! Это конец… он меня не простит. Никогда, ни за что. Понимаешь, Мэль?! Я не смогу быть с ним!