Путь Кочегара III

Ночевали на природе — там, где нас заставала ночь. Все владели Греющей аурой, да и зима шла на спад, так что особых проблем не возникло. Жаль, с потерей дилижанса времени на тренировку Барьерной ауры не оставалось совершенно. Она спасла меня в бою, конечно, но пока еще была слабой и ненадежной.

Восточная часть Лонглин отличалась малым количеством растительности. Местность была каменистой, начали встречаться пустынные участки с почвой и камнями серовато-коричневого оттенка. В ясную погоду можно было увидеть восточную оконечность Подковы. Хребты со снежными шапками вздымались ввысь на километры. Люди селились возле ручьев и мелких речушек, берущих свое начало где-то на склонах. Как я понял, в Лонглин проживало меньше людей, чем в Чайфу, но в целом в течение часа обязательно встречалась деревня или город. Люди здесь активно выращивали плодовые деревья — странная почва этому благоприятствовала.

На Пепельном плато охотно произрастало дерево, дающее резиновый сок. Названия здесь были свои, но мне проще про себя называть дерево гевеей, а сок — каучуком. Провинция славилась данным продуктом, так что даже на монетах делали чекану этого дерева. Вероятно, земной аналог не сбрасывал листья на зиму. Местная гевея отличалась. Она имела длинные листья серого цвета, которые сбрасывала на зиму. Отсюда и пошло название Пепельное плато. Земля была усеяна серыми, полусгнившими за зиму пепельными листьями гевеи.

Порой встречались спешащие на турнир практики. Лошади тоже сжирали большее количество злаков, на одной траве они могли лишь выживать, а не нестись со всадником на спине. После того, как мы оправились от ран, начали совершать пробежки периодически. И Цунь поддерживали, и лошадкам давали отдых. Все же пламетворцы выносливее обычных людей.

На одной из вечерних стоянок я сидел в одиночестве возле разведенного костра и, как обычно, тренировал Барьерную ауру, заодно полируя свою кочергу, как вдруг из язычков пламени соткалось знакомое личико.

— Терять близких людей — это так грустно, — проговорила ифритка, чье огненное лицо колыхалось от ветра.

— Отрыжка хургла! Дамочка, хватит меня пугать! И как вы меня нашли? Злодни, ты меня сдал?

— Делать мне больше нечего, пхы, — проворчал малый дух из амулета.

— Дорогой Ли Кон, если ты желаешь стать сильнее, помни: я всегда рядом, — мурлыкнула Хелсс. — Представь, что будет, если ты не сможешь защитить дорогого тебе человека. Например, эту человечку из Ордена.

— Ты нам угрожаешь?

— Ни в коем случае! Я лишь предоставляю возможности для роста. Победа на турнире, защита близких — все это станет доступно, если ты примешь мое предложение.

Я нахмурился. В словах Нии имелся смысл, но ситуация должна быть действительно аховой, чтобы я согласился лезть в ифритский капкан.

— Абонент недоступен. Перезвоните в следующем месяце.

— Пф-фу! — выдохнув облачко дыма, физиономия распалась на обычные язычки пламени.

На следующий день мы заскочили в один городок по пути, чтобы пополнить провизию. Заодно я обновил ханьфу и шляпу, поскольку старые пришли в негодность. На рынке меня почти сразу узнали, хоть я и пытался прятать свое увечье. Полагаю, кто-то из горожан использовал Духовную Суть. На мне стояла защита вроде бы, но Трусливую Сати мог легко опознать любой практик с духом-компаньоном.

— Это же Сумасшедший Ублюдок Ли! — донесся до меня чей-то голос.

— Неужели он явился за нашей несравненной Жунь-эр?! Не может такого быть, чтобы Фарфоровый цветок согласилась принять его в мужья! — возмутилась какая-то дородная тетка.

Говорили горожане довольно громко, не боясь, что их услышат. Неподалеку стоял наряд стражи — вероятно, они рассчитывали на их защиту.

— Говорят, Стальной Кулак этого года может рассчитывать на руку и сердце Жунь Фа Лонг…

— Ох, так вот зачем Ублюдок Ли заявился?! Как бы беды не случилось!

— Не волнуйся, тетя, Ублюдок Ли всего лишь Рекрут. Скорее небеса упадут на землю, чем Рекрут станет победителем турнира!

— Слава Гатхи! А то я уж думала саке ему подарить с хурглячьим ядом…

У меня глаз дернулся. И чего всем так охота меня отравить? Я не стал устраивать тут очередную бойню, а то снова слухов добавится. Да уж. Если жители Чайфу еще старались выказывать внешне уважение, поскольку я являлся принцем, то лонглинцы ни в чем себе не отказывали.

— Хорош языком чесать, оболтусы! — рявкнула вдруг Сати на них.

Сервы присмирели. Я удивленно уставился на спутницу, но она сделала вид, что ничего необычного не произошло. Поразительно. Так, глядишь, и восполню утраченное доверие к Бхоль.

Седалище мое за несколько дней скачек “прокачало” каменную кожу, так что к финалу нашего путешествия после поездки на лошади я мог присесть, не поморщившись.