Путь королей

Он ненавидел вспоминать тот день. Каладин почти сожалел о том, что отправился на поиски Тьена. Не сделай этого — не пришлось бы смотреть. Не пришлось бы стоять на коленях, без сил, пока брата убивали у него на глазах.

Все повторялось. Камень, Моаш, Тефт. Все должны погибнуть. А он снова лежал без сил. Едва мог пошевелиться. Парень чувствовал себя таким опустошенным.

— Каладин, — прошептал кто-то. Он моргнул. Сил зависла перед его лицом. — Ты помнишь Слова?

— Все, чего я хотел, это защитить их.

— За этим я и пришла. Слова, Каладин.

— Они все умрут. Я не могу их спасти. Я…

Амарам убил его людей прямо перед ним.

Безымянный осколочник убил Даллета.

Какой-то светлоглазый убил Тьена.

«Нет».

Каладин перевернулся и вынудил себя встать, хотя ноги подгибались.

«Нет!»

Мостовики не навели мост. Это его удивило. Они все еще толкали его через расщелину, а паршенди столпились на другой стороне, и от нетерпения их песня сделалась неистовой. Казалось, его видения продлились часы, но на самом деле прошло всего несколько мгновений.

«НЕТ!»

Перед Каладином оказались носилки Лопена. Среди пустых мехов из-под воды и скомканных бинтов лежало копье, наконечник которого блестел на солнце. Оно словно что-то шептало, приводило в ужас, но он его любил.

«Надеюсь, ты будешь готов, когда придет время. Потому что этой банде без тебя никак».

Он схватил копье — впервые взял в руки настоящее оружие после того, как устроил представление в ущелье много недель назад. И побежал. Сначала медленно. Потом набрал скорость. Это было безрассудно, с его-то усталостью. Но он не останавливался. Бежал и бежал, приближаясь к мосту. Тот уже наполовину над пропастью.

Сил метнулась перед ним, летя спиной вперед, и встревоженно крикнула:

— Слова, Каладин!

Камень закричал, когда молодой человек взбежал на мост, который еще двигался. Доски задрожали под его ногами. Мост завис над пропастью, не достигнув другой стороны.

— Каладин! — заорал Тефт. — Что ты творишь?

Каладин закричал уже на другом конце моста. Разыскав внутри себя невесть откуда взявшийся проблеск силы, он поднял копье и прыгнул с дощатой платформы, взлетел над разверстой пастью ущелья.

Мостовики разразились смятенными возгласами. Сил встревоженно металась над ним. Паршенди, задрав голову, глядели на одинокого мостовика, который летел прямо на них.

Его измученное, обессиленное тело уже мало на что было способно. На миг ему показалось, что время застыло, и он посмотрел вниз, на своих врагов. На паршенди с черно-красной кожей, покрытой мраморными узорами. На солдат, что вскинули отменное оружие, словно намереваясь срезать его с неба. На чужаков, странных существ, чьи доспехи и шлемы вырастали из тел. Многие из них носили бороду.

И вплетали в эти бороды заряженные самосветы.

Каладин вдохнул.

Словно мощь Спасителя — словно солнечные лучи из глаз Всемогущего, — из камней заструился буресвет. Он потек к Каладину, свиваясь в нити, в колонны из светящегося дыма. Свет вращался и клубился, оборачивался воронкообразными облаками и весь без остатка вошел в Каладина.

Буря пробудилась вновь.

Каладин ударился о скалистый уступ — его ноги внезапно наполнились силой, разум, тело и кровь ожили от прилива энергии. Он принял низкую стойку, зажав копье под мышкой, и от него во все стороны кольцом разошлась волна буресвета, высвобожденного в момент падения. Потрясенные паршенди попятились, вытаращив глаза, и их песня зазвучала неуверенно.

Струйка буресвета закрыла раны на его руке. Каладин улыбнулся, держа копье перед собой. Оно было знакомым, как тело давно потерянной возлюбленной.

«Слова!» — прозвучал в его разуме чей-то нетерпеливый голос. В тот момент юноша с изумлением понял, что знает их, хотя никогда и ни от кого раньше не слышал.

— Я буду защищать тех, кто не может защититься сам, — прошептал он.

И это был Второй идеал Сияющих рыцарей.

Раздался грохот, похожий на сильный раскат грома, хотя небо оставалось совершенно чистым. Тефт отшатнулся от только что наведенного моста и вместе с остальными уставился, разинув рот, на Каладина, который… вспыхнул.

Из него вырвалась мощная волна сияющего ослепительно-белого дыма. Буресвет. Волна ударила в первые ряды паршенди, отбросив их, а Тефту даже пришлось прикрыть глаза ладонью.

— Что-то сейчас изменилось, — прошептал Моаш, вскинув руку. — Что-то важное.

Каладин поднял копье. Мощный свет начал тускнеть, спадать. Из его тела потоками дыма полилось более ровное сияние. Он светился, точно дым от неземного пламени.

Поблизости от него некоторые паршенди убегали, но их место занимали другие, с вызовом вскидывая копья. Каладин ринулся на них, словно живая буря из стали, дерева и решительности.

68 Эшонай