Путь красноречия (Нахджул-Балага) (ЛП)

Вот, дошло до меня твое письмо, в котором ты поминаешь избрание Аллахом Мухаммада — да благословит Аллах его и его род — для [явления] Своей религии и поддержку Его, оказанную ему тем, кто поддержал его из числа сподвижников; да, долго от нас были скрыты эти странные вещи о тебе — что ты начал говорить нам о суде Аллаха над нами и милости Его к нам посредством нашего Пророка, и был ты в этом подобен носильщику фиников в Хаджар либо бросающему вызов своему наставнику сразиться с ним в стрельбе из лука. Ты посчитал, что лучшие люди в Исламе — такой-то и такой-то, и упомянул о деле, которое, осуществись оно, ты был бы ни при чем, а провались оно, тебя бы это и не коснулось. А что тебе за дело [судить], кто в предпочтении, а кому — предпочли и кто — в управлении, а кем — управляют! И что невольноотпущенникам (имеется в виду не вольноотпущенник в смысле раб, а тот из врагов ислама, кого отпустили из милости после осады Мекки. — Ред.) и их сыновьям до предпочтения между первыми мухаджирами и разделения их по степеням и определения их по уровням! Увы, просвистела стрела, да не из того лука, и стал судить тот, кому надлежало бы быть судимым! О человек, ужели не узришь ты своей хромоты, и не поймешь, сколь коротки твои руки, и не останешься в месте, судьбою тебе предназначенном? И что тебе до поражения побежденного и до победы победителя?

Ведь бродишь ты по пустыне и от намеченного пути отвратился — ужели не видишь: то ведь не новость для тебя, я лишь по милости Аллаха это в памяти твоей освежаю, — что многие люди стали мучениками на пути Аллаха Всевышнего — из числа мухаджиров и ансаров, и каждому из них надлежит свое отличие, но вот, принял смерть мученик из нас, и про него было сказано: господин мучеников, и отметил его Посланник Аллаха — да благословит Аллах его и его род — семьюдесятью такбирами в молитве над ним! Ужели ты не видел, сколько рук человеческих отрезано на пути Аллаха Всевышнего, и каждому из этих людей надлежит свое отличие, но вот, поступили с одним из нас так, как с каждым из них, и было сказано: «Он — парящий в чертогах райских на двух крылах!», и если бы не запретил Аллах самопревознесение, то помянул бы поминающий многие отличия, кои ведают сердца верующих и кои не покидают слуха внимающих. И лучше оставь тех, чьи стрелы промахиваются, ведь мы получаем наставление от Господа, а остальные — наставление через нас. И ни древняя честь наша, ни известные преимущества не помешали нам смешиваться с вами: мы вступали в брак с вашими, а вы — с нашими на равных, хоть вы и не таковы! И как вы можете быть таковыми, если из нас — Пророк (С), а из вас — обвиняющий его во лжи, из нас — лев Аллаха, а из вас — лев возмутителей, из нас — два господина юношей райских, а из вас — адские дети, из нас — лучшая из женщин миров, а из вас — носильщица дров; да, много еще разницы меж нами и вами!

О делах наших при исламе все наслышаны, и дела наши при джахилии не могут быть подвергнуты отрицанию, и Книга Аллаха вбирает в себя все оставшееся, заключенное в словах Всевышнего и Превеликого: «И ближайшие родственники ближе друг к другу по Книге Аллаха» (Коран 33:6) — и в словах Всевышнего: «Поистине, ближайшие люди к Ибрахиму — последовавшие за ним и за этим Пророком, и те, которые уверовали, а Аллах над верующими — попечитель» (Коран 3:68). И мы, во-первых, ближайшие по родству, а во-вторых, ближайшие по повиновению. И когда спорили мухаджиры с ансарами в День Навеса на основании своего родства с Посланником Аллаха — да благословит Аллах его и его род — то одолели их этим доводом, и если их успех был основан на родстве, то наше право — преимущественное перед вами, а если бы было не так, то ансары были бы более правы в своих призывах.

Вот, считаешь ты, что я всяким халифам завидую и против каждого возмущаюсь, и если бы и было так, как ты говоришь, то тебя это не должно задевать и никак не должно извинять.

В этой жалобе нет тебе упрека.

И вот, сказал ты, что вели меня, как верблюда за кольцо, чтобы я принес присягу; Аллахом клянусь, ты задумал оскорбить меня, но на самом деле — восславил, задумал унизить меня, но сам унизился!

И разве унижение для мусульманина быть притесняемым, если в религии своей он не сомневался, в уверенности своей не колебался?! Вот мой довод, что я для других предназначил, но и тебе от него досталось настолько, насколько было должным (в этой ситуации).