Путь миротворца

— Роща дриад не утратила своих чар. Эти чары и привлекают толпы людей ежегодно. Там люди забывают о своих хлопотах, печалях и сожалениях. Там человек чувствует мир и гармонию со всем окружающим, гармонию без всяких забот. Там легко потерять ощущение времени, легко забыть о своем доме, об обманутых, неосуществившихся мечтах. Многие остаются там жить, служа при капищах или ухаживая за цветами, кустами и деревьями. Дриады — это те девушки, которые поселились в роще не только для того, чтобы заботиться о ней помимо садовников и смотрителей. Они — ее символ. Символ ухода от всего земного ради душевного покоя и плотских удовольствий. Слившись с природой, живя ее веяньем, наслаждаясь жизнью без забот, они позабыли свое прошлое: для них исчез смысл того, для чего они родились в этом мире. Горько об этом говорить, но среди дриад есть и девушки из нашего аделианского квартала. Некоторых из них я знал еще маленькими девочками. Посему, Маркос, берегись чар Рощи дриад. Нет ничего дурного, если пройтись по ней летним вечером, вдыхая аромат цветов. Но отдаться ее чарам — это как принять медленный неотвратимый яд. Верный способ забыть призвание и смысл. Обманчивый вкус счастья.

— Я не знал, — ответил Марк.

— Ты не знал! Эх, Маркос, я же говорил тебе: держи нос против ветра. Мелисские девушки хороши, но среди них всякие бывают. Да и о ламиях забывать не стоит.

— Что за ламии? — спросил Марк рассеянно.

— Не знаешь? О, друг мой, ты в большой беде, если никогда не слышал об этих существах. Они принесли людям столько горя, сколько война не приносит. Ламии — это элементалии, полудухи, что каким-то образом слились с даймонами. От таких слияний и рождаются самые ужасные существа. Ламии прекрасно чувствуют человеческие вожделения и умеют этим пользоваться, принимая облик соблазнительной женщины или красавца-мужчины. Ламии — женские полудухи и ламиты — мужские, известны нам как разрушители семей и осквернители любви. Они истязатели и убийцы. Ламит часто вкрадывается в дом к одинокой покинутой возлюбленным девушке. Если ему удается ее соблазнить, она вскоре начинает питать отвращение к себе, к окружающим, к жизни, быстро чахнет, сходит с ума, умирает. Ламия, навевая мужчине образ соблазнительной женщины, увлекает его, горящего страстью, в дикие места. Там, насытившись его ласками, высасывает из него кровь. Пока человек околдован, ламия грезиться ему прекрасной девушкой, и только в трезвом уме можно увидеть ее истинный облик: жуткое подобие женщины со змеиной половиной тела. Нет, не хочу тебя пугать, в Мелисе тебе ламии не угрожают. Да и ты не такой слабак, чтобы поддаться их чарам. Просто, знай на будущее.

Марк доел лепешки и устало, почти шепотом, произнес:

— Будь добр, Автолик, не говори о том, где я был Ортосу. И остальным не говори, потому что тогда и он узнает. Понимаешь?

— Понимаю, — усмехнулся Автолик. — Я и сам не хочу, чтобы он узнал. Достаточно и Светлой арены. А то он больше никогда не остановится в моем доме. А я всегда рад его видеть. И тебя тоже, Маркос.

Глава седьмая. Зов пустыни

Рано утром Марк, Харис, Флоя, хранительница и епископ покинули гостеприимный дом главы Ордена вольных стрелков. В подаренную Автоликом повозку впрягли Скоронога, уложили две корзины с фруктами и пустой бочонок для воды. Флоя вплела в гриву Скоронога какие-то синенькие цветочки. Автолик невесело улыбался отъезжающему Седьмому миротворцу. Его растрепанные черные пряди шевелились на легком утреннем ветерке.

— Я все-таки рассчитываю увидеть тебя в своей команде, искатель. Я извещу тебя, если что. Золотой светильник таки достанется аделианам!

— Хватит! — оборвал епископ, сдвинув брови, и без того нахмуренные. — Я надеялся, что поражение вразумит тебя, Автолик, но вижу, упрямство снова берет над тобой верх.

— Я хочу прославить истину, только и всего, — невозмутимо ответил вольный стрелок. — Придет время, мы победим на Светлой арене.

— Ты используешь слова истины для поддержки мирянских игрищ. Даже если ты победишь, ты ничего не докажешь. Толпа желает развлечений, а ты потакаешь ее желаниям.

— Я несу истину тем, кто не знает ее. Тем, кто не сможет принять ее в признанный тобою способ.

— Прощай, Автолик!

— До скорого, Ортос! Храни Спаситель вас всех!

Автолик долго смотрел им вслед и вдруг, словно о чем-то вспомнив, сорвался с места. Догнав повозку, он сунул Марку маленький пастуший рожок.

— Возьми на память. Это рог дружбы, сделанный мелисскими пастухами-аделианами. Если будешь в беде — труби, друзья придут на помощь.

— Спасибо, Автолик! — получив подарок, Марк согрелся от вспыхнувшего внутри тепла. — Спасибо, надеюсь, свидимся. Успехов в софрогонии!

— Держись, было приятно встретить честного и смелого искателя!

Как только Автолик, ставший неожиданно таким близким другом, исчез из виду, Марк тщательно изучил темно-коричневый рожок и, обнаружив тоненький ремень, повесил через плечо. «Дай тебе Бог победить в следующем состязании, — от души пожелал Марк в мыслях. — И дай мне, Господи, такое рвение как у тебя».