Путь миротворца

Слушая сладкий поток ее слов, Марк упоенно мечтал. Воображение рисовало ему Меллину, путешествующую с ним по Каллирое. Среди всех зол и лишений этого мира, она, как идеал мечтаний, помогала ему забыть обо всех заботах и наслаждаться жизнью. Он видел себя с ней среди молчаливых песков и в зеленых лугах. Он видел себя с ней в богатых домах, среди всевозможной роскоши. Он видел себя победителем Светлой арены, и она шла рядом с ним, разделяя его триумф, а им махали пальмовыми ветвями и осыпали лепестками роз. Его с почтением принимали в доме ее отца, его уважали в ее городе. Он упивался ее любовью, ее страстью. Она стала для него всем, и благодаря ей он получал все, что желал, все, о чем раньше не смел и мечтать.

— Я хочу быть с тобою, — не открывая глаз, сказал Марк. Он желал ее и все остальные цели и стремления отходили на задний план, а то и забывались вовсе. — Скажи, что я должен сделать? Только скажи, я все сделаю для тебя.

Она потянулась к его уху, прижимаясь щекой к щеке.

— Ты ведь откажешься от своих бессмысленных скитаний, правда?

— Если… если ты так хочешь, — Марк колебался, не зная, что говорить. Может ли он говорить то, что хочет? Из затуманенного разума пробивались возражения, но страсть неконтролируемой силой заглушала все.

Но вдруг сквозь страсть и пылкость он ощутил нарастающее беспокойство. Это был не страх и не совесть. Это шло откуда-то извне. Странный неслышимый голос, кричал, призывал, молил, призывая вскочить и бежать со всей прыти, куда понесут ноги.

«Отойди, отстань!» — мысленно приказал ему Марк.

— Ты не бросишь меня, не пойдешь на юг, ведь так?

«Скажи да, скажи да, скажи да», — зашептала вокруг очаровательная красота и потянула из него сладкий дурман желаний. Марк ощутил еще один поцелуй и услышал ее смешок, приятный до сумасшествия. Левая рука обхватила ее за талию, но правая по-прежнему лежала на рукояти меча.

— Да! — произнес Марк, с колотящимся в потоке чувств сердцем. Он не желал больше сдерживать страсть. — Я никуда не пойду! К черту этот юг! Я остаюсь с тобой.

Не открывая глаз, он оторвал руку от Логоса и сжал ее обеими руками, с силой прижал к себе. Его ожидала неземная душевная близость, какой он не испытывал никогда.

…Что-то кольнуло его изнутри. Если он присягнул Пути истины, то имеет ли право на такие решения? Что он сказал только что? Что совершил? Не предательство ли?

«Предательство! — выговорила совесть, прорвавшаяся в его разум. — Ты предал своих друзей, своего Спасителя и самого себя!»

«Ну и пусть, пусть… — раздраженно подумал Марк. — Я всю жизнь был одинок! Почему теперь, когда появился шанс все изменить, я должен подчиняться неведомым предрассудкам? Или я не хозяин своей жизни?»

— Я остаюсь с тобой, — повторил Марк.

Его охватил жар. Он необычайно явственно ощутил, как произнесенные слова совершают в его жизни поворот. Резкий поворот.

Воля совести, ставшая вдруг такой бесконечно далекой, больше не отзывалась.

— Скажи мне, — прошептал Марк, боясь в этот момент только странного неслышимого голоса, что вызывал беспокойство. Он еще мог вернуться и остановить его самое сладкое желание. Но вместе с тем Марк вдруг испугался своих слов. Он почему-то вспомнил епископа, вспомнил его слова о людях, спаливших свою совесть. — Скажи, как мне быть с моим призванием?

Марк снова почувствовал укол совести, так как сам знал ответ на свой вопрос.

— Твое призвание — быть со мною и наслаждаться жизнью, — ответила она и жгуче вздрогнула всем телом. — Мы счастливы вместе. Оставайся со мной.

— Но если я призван идти на юг…

— Ради чего? — раздался ее смешок.

— Чтобы быть верным, — непроизвольно сорвалось с его языка, но в этих словах выражалось уже иное решение. То, которое так яростно заглушала любовная страсть.

— Ты со мной. Кому еще ты хочешь быть верен?

— Друзьям, призванию… Спасителю.

— Забудь о Нем! — раздался нервный голос.

— Что с тобой?

Почуяв дикий страх, Марк великим усилием открыл глаза…

Холодный отрезвляющий удар вывел его из пьяного дурмана. Он хотел закричать, завопить изо всех сил, но горло парализовало. В первую же секунду Марку захотелось умереть, исчезнуть, отправиться куда угодно, пусть даже в сам Гадес, только не оставаться здесь. Свет померк в его глазах, как от сильнейшего удара по затылку.

— Протрезвел таки, — раздался мерзкий, шипящий голос. — Поздно. Ты проклят Белым забвением. С-с-с-с, ничто тебя не с-с-спасет, ты с-с-сам решил ос-с-статься со мною.

Когда зрение вернулось к нему, Марк испытал новый приступ ужаса. Он рванулся, но руки и ноги оказались прочно обвиты болотными водорослями как паутиной.

Над ним сидела женщина-змея. Ее шею и грудь покрывали мелкие змеиные чешуйки. Когтистые руки давили Марку в плечи, вжимая его в слякоть. Черновато-зеленый цвет бестии был почти однотонным с болотом, чешуйчатую кожу покрывала мелкая ряска.

Когда ее лицо приблизилось, Марк закричал.