Путь миротворца

— Что ты шепчешь? — не отрываясь от шеи, прошипела Горгея. — С-с-с, не мучь с-с-себя, ты живой труп. В твоем теле мой яд.

— Я каюсь в своем предательстве, — продолжал шептать Марк, понимая, что теперь все зависит только от его слов. — Господи, прости, если это возможно! Дай силы, Спаситель, Ты же всемогущ! Я же так верил в Тебя… Одно слово — и я встану. Спаси меня, спаси…

Он по-прежнему слабел, тело все меньше ощущалось. Шея онемела, он не мог и головы повернуть. Но внутри его еще билась жизнь, и это вселяло надежду.

«Меч, мой меч, мне не дотянуться до него…» — заработали мысли с новой силой.

«Бог невидим и непостижим. Никакого огня с небес не будет. Все, что мне нужно, чтобы спастись, Он уже дал мне».

— Слово… меч, Логос, — прошептал умирающим голосом Марк. «Как ты учила меня, Никта?»

И собрав всю внутреннюю силу, все рвение, всю волю, всю тягу к жизни он закричал:

— Слово в сердце!

Лежащий в стороне Логос вспыхнул, сдвинулся и потянулся к нему. Теплая рукоять легла в ладонь. Всю правую руку, от кончиков пальцев до плеча, наполнил прилив свежих сил. Марк с нечеловеческим усилием рванул путы.

— На, тварь, получай!

Ламия оглушительно заверещала. Горящая сталь легко пронзила ее змеиную кожу. Из пронзенного живота ударила струя зеленой слизи, смешанной с красным цветом человеческой крови: видно, немало путников стало жертвами любовной страсти. Хвост сдавил его ноги чудовищной силы кольцами, грозя переломать кости. Но Марку уже было все равно. Он бил и бил, колол и колол. Им овладела ярость раненого волка, которому нечего терять. Горгея полоснула его по лицу острыми, как бритва когтями, но Марк даже не вздрогнул от боли. Чувствуя, как по щеке и подбородку струится кровь, он еще яростней рванулся из пут и вырвался. Высвободив левую руку, Марк с ревом завалил ламию набок.

— Сдохни, тварь!

Меч с шипением вонзался в живот, в грудь, в голову, Марк не замечал брызжущую в глаза отвратительную слизь: залитый своей и чужой кровью, он остервенело, как последний раз в жизни, рубил и колол, жаждая нанести как можно больше ударов. Взмахнувшаяся на него когтистая рука ламии отлетела, отрубленная, в болото.

— На! Получай тварь, получай! Отправляйся в ад! — орал Марк, яростно вонзая и вонзая меч уже в обмякшее, безжизненное тело Горгеи. Остановился он лишь тогда, когда раскромсанный труп ламии начал быстро, на глазах разлагаться, сливаясь с болотом.

Не отдышавшись, Марк разрубил сковывающий его хвост и попробовал пошевелить ногами. Кости целы — ему сильно повезло. Бледный, измученный, истерзанный, с тяжелой опухшей шеей, он поднялся на ноги. По телу стекала зеленая слизь, перемешанная с болотной жижей и собственной кровью. Значит, все это время он лежал в болоте, а грезил на ложе из пушистого мха.

«Меллина. Моя Меллина, эта тварь использовала твой образ, чтобы завлечь меня!»

Марк глянул на слизкое крошево, которое недавно было ламией, и его бурно вырвало. Голова закружилась как в дурмане, он зашатался, еле удерживаясь на ногах.

«Хвала Спасителю, я вырвался!»

С великим усилием Марк поднял глаза к небу, скрытому плотной пеленой тумана. Трезвость мыслей вернулась снова, принеся беспокойство и тревогу. Марк впервые в жизни был рад этим знакомым чувствам. К недавнему одурманивающему спокойствию он испытывал отвращение. Его друзья, где они? С ними могло случиться что угодно!

Преодолевая невероятную слабость, как при сильной лихорадке, еле-еле передвигая ногами и опираясь на меч, Марк побрел прочь от страшного места. Перед глазами все плыло, голова невыносимо трещала, как у беспробудного пьяницы, который в кои-то веки очнулся от своих грез: горечь возвращения к постылым будням, когда обыденная реальность становится мучительной пыткой. Помимо слабости и головной боли, Марка через каждый шаг охватывал приступ тошноты. Он не понимал, от чего его тошнит больше: от того, что с ним сделала ламия, или от того, что он сделал с ней?

«А ведь я сам во всем виноват, — с отвращением подумал он. — Я же мог ее распознать, мог! Но я поддался, поддался как дурак. Но нет, хватит! Лучше погибнуть в бою, лучше пойти на верную смерть, чем заживо сгнить в змеином болоте. Выбор, выбор в свое удовольствие… силы небесные, какая жуткая цена за все это! Будь оно все проклято!»

Мучительные размышления были прерваны приглушенным хрюканьем из тумана. С трудом и болью обернув голову, Марк увидел вынырнувших из белой пелены грязно-зеленых существ. Тощие, длиннорукие, они немного походили на песчаных керкопов, только ростом пониже и сгорбленные чуть ли не вдвое. Свисавшие с них болотные водоросли служили им и одеждой и маскировкой. С другой стороны вылезло еще несколько таких же монстров.

«Десять болотных хмырей против одного раненого человека, — прикинул Марк, отгоняя отчаяние. — Но берегитесь, я уже на ногах и вооружен…»