Путь на Балканы

Блудов тут же поднялся со своего кресла и, оставив на спинке его пальто и цилиндр, суетливо посеменил в сторону двери. Но, к несчастью, затекшие от долгого сидения ноги подвели своего хозяина и после несколько шагов подкосились. Вадим Дмитриевич попытался все же удержать равновесие, но не смог и, к своему стыду, позорно растянулся на ковре, покрывавшем пол в приемной.

На счастье, недавно зашедший сюда нижний чин тут же пришел на помощь к оказавшемуся в неудобном положении чиновнику и, подхватив за талию, легко поставил на место и принялся отряхивать, приговаривая при этом:

— Что же вы, папаша, так неловко!

— Благодарю, голубчик, — жалобно пролепетал Вадим Дмитриевич и с ужасом увидел, что из кабинета на шум выглянул сам цесаревич.

— Что тут у вас? — пробасил Александр Александрович, услышав из их разговора только «папашу» и «голубчика».

— Оказываю помощь штатским, ваше императорское высочество! — тут же доложил унтер и стал усердно есть глазами начальство.

— Тогда заходите!

— Прошу простить меня, ваше императорское высочество, за мой вид, — принялся расшаркиваться чиновник, не имевший возможности сменить свой дорожный фрак на вицмундир. — Только исключительные обстоятельства вынудили меня обратиться к вашему высокому покровительству!

— Я знаком с вашим делом, — хмыкнул в ответ цесаревич. — Более того, именно мне государь повелел вынести по нему окончательное суждение.

— Уповаю на вашу справедливость и милосердие…

— Граф, оставьте этот высокий штиль для официальных приемов и отвечайте мне по совести, знаком ли вам этот молодой человек?

Блудов машинально повернул голову в ту сторону, куда показал великий князь, и ошарашенно понял, что его спрашивают про унтера.

— Нет, ваше императорское высочество!

— А ты, братец, встречал ли прежде этого господина?

— Вживую — нет! — Пожал плечами Будищев, начавший кое-что понимать.

— Как это? — выгнул бровь наследник престола.

— Портрет фотографический видал, ваше императорское высочество! Там этот господин, правда, помоложе был, да и одежда другая, но лицо — точно его.

— Занятно, и где же ты видел сей дагерротип?

— В доме, где мы с маменькой прежде жили, — в голосе Дмитрия прорезалась грусть. — Помню, она глянет на него, вздохнет украдкой да и спрячет в сундучок.

— И кто же, по-твоему, там был изображен?

— Не могу знать, ваше императорское высочество!

— И маменька ничего не говорила?

— Никак нет!

— Что все это значит? — очнулся наконец граф, которому все происходящее показалось кошмарным сном.

— Ну что же, — не без удовольствия в голосе отвечал ему цесаревич. — Позвольте рекомендовать вам, граф, этого замечательного молодого человека. Старший унтер-офицер Болховского полка Дмитрий Будищев, кавалер полного банта знака отличия военного ордена, отчаянный храбрец и, как говорят, недурной механик. Именно про него известный вам журналист по ошибке написал, что он побочный потомок вашего рода. Сам же он, судя по результатам проведенного жандармами расследования, никогда ничего подобного не говорил. В местности, откуда его призвали на военную службу, многие были уверены, что он сын другого Блудова, однако достоверных сведений о тамошних обстоятельствах пока нет. Кажется, я ничего не упустил… ах, да… Прошу любить и жаловать!

— Но я впервые его вижу!

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Александр Александрович.

— Клянусь вам всем святым, что у меня есть!

— Не богохульствуйте.

— Да ведь мы и не похожи! — воскликнул в отчаянии Вадим Дмитриевич и вдруг вспомнил, где ему приходилось видеть лицо этого унтера, ибо именно оно смотрело на него из каждого зеркала в молодости, пока он не стал отпускать бакенбарды.

Сообразив это, граф Блудов с трудом сглотнул подступивший к горлу ком и с ужасом уставился на великого князя.

— Ступай, Будищев, я тебя более не задерживаю, — велел унтеру цесаревич.

— Слушаю! — вытянулся тот в ответ и четко, как на параде, вышел прочь из кабинета.

Александр Александрович с непроницаемым лицом проводил его взглядом, а затем круто развернулся на каблуках и посмотрел на совершенно уничтоженного чиновника.

— Наблудил, да в деревню к дальней родне отправил, чтобы грех прикрыть? Молодец, нечего сказать! Ну, да ладно, Бог тебе судья. Одно скажу, кабы ты сам этот дурацкий шум не поднял, так наши кумушки почесали языки недельку-другую, да и успокоились. Так что сам виноват, а теперь коли дел иных нет, так и ступай прочь. Занят я.

— Благодарю, ваше императорское высочество, — попятился граф, отвешивая при этом придворный поклон, пока наконец не ткнулся задом в дверь.

И в этот момент великий князь его окончательно добил:

— Сыновей-то вам с братом Господь не дал? — спросил он, не глядя на съежившегося чиновника. — Ну и поделом!

Если боги хотят наказать человека, то лишают его разума. Будищев не помнил, где он впервые услышал подобное утверждение, но сейчас лишний раз имел возможность убедиться в его справедливости.