Путь на Балканы

Началось все с очередного похода Будищева в корчму за ракией. Там он, правда, почти никогда не пил, а брал на вынос, чтобы угостить приятелей или нужных людей, что, впрочем, тут, в тылу, было почти одним и тем же. Друзья и боевые товарищи остались на передовой, а тут были писаря, каптенармусы и другие важные для нижнего чина персоны, знакомство с которыми весьма помогало облегчить тяготы и лишения военной службы.

На окраине деревни его внимание привлек какой-то шум, доносившийся из-за угла ближайшего амбара. В другой раз он, возможно, прошел бы мимо, но тут до его слуха донёсся женский вскрик, и заинтересовавшийся им Дмитрий не раздумывая шагнул навстречу своей судьбе.

Картина, открывшаяся унтеру, и впрямь заслуживала внимания: трое молодых ребят из числа тех, кого он прежде видел на рынке, затащили в сарай девушку и явно собирались познакомить ее со своей могучей сексуальностью. Правда, получалось у них пока не слишком удачно. Жертва была полна решимости отстоять свою девичью честь и отчаянно сопротивлялась. К тому же юные насильники были не слишком опытны и никак не могли распределить роли. Один из них зажимал девчонке рот, а двое других держали за руки и ноги, так что… насиловать было и некому. А как только кто-нибудь пытался оставить удерживаемые конечности и перейти к основному пункту повестки дня, эти самые конечности приходили в движение и начинали брыкаться или царапаться. А тут еще девушка ухитрилась укусить насильника за палец и, когда он с досадой отдернул руку, разразилась отчаянным воплем.

Тут столь бесцеремонно отвергнутый молодой человек оскорбился и с размаху заехал не понимающей своего счастья дуре кулаком в лицо. Это стало последней каплей для Будищева, и он немедля перешел от созерцания к действию. Хотя удар ноги, обутой в опанок, далеко не так сокрушителен, как если бы на ней был сапог, но первому насильнику мало не показалось, и он, хрюкнув, сложился пополам и в дальнейших событиях участия больше не принимал. Второй получил кулаком в лицо и, отлетев в сторону, тоже затих. Третий же, тот самый укушенный в палец, успел отшатнуться в сторону и схватиться за нож.

— Ну, разве это нож, — укоризненно протянул Дмитрий и одним движением выхватил свой трофейный штык. — Вот это — нож!

Парень, увидев столь грозное оружие в руках унтера, побледнел и, сообразив, что сегодня явно не его день, поспешно ретировался. Тем временем жертва неудачного изнасилования вскочила и, вжавшись всем телом в стену амбара, с испугом смотрела на своего спасителя.

— Ты в порядке? — спросил тот и постарался улыбнуться.

— Да, добре съм, — отозвалась спасенная, настороженно покосившись на зловеще отсвечивающее жало штыка.

— Ну и ладно, — хмыкнул Будищев и, чертыхнувшись про себя, убрал оружие в ножны, после чего протянул девушке руку. — Пойдем отсюда!

— Не ме пипай! — воскликнула она и еще сильнее прижалась к стене.

— Да нужна ты мне! — Дмитрий искренне удивился подобной неблагодарности и, решив, что его миссия окончена, направился к выходу. — Если тебе тут нравится, оставайся, а я пошел.

— Чакай войнико!

— Чего еще?

— Чакай, аз просто се уплаших!

— Понятно, что испугалась. Говорю же пошли отсюда, пока твои ухажеры не вернулись. Как зовут-то тебя?

— Зара.

— Ты что, цыганка?

— Напалавина. Моят баща е цыганин, а майка ми — българка[93].

— Дитя дружбы народов, — покачал головой унтер и посторонился, давая девушке пройти.

После этого Дмитрий проводил немного осмелевшую девушку и, возможно, вскоре забыл бы о ней, но во время следующего визита в корчму она сама нашла его и подошла поблагодарить. На сей раз Зара была одета не в мешковатую поддевку и толстый платок, надежно скрывающие ее красоту от нескромных глаз, а в довольно короткое платье без рукавов сверху, из-под которого выглядывала белоснежная сорочка, а снизу несколько нижних юбок. Все это было обильно украшено искусной вышивкой, а на груди звенели мониста. Волосы ее по цыганскому обыкновению были распущены, а на лице играл румянец.

— Здравейте, войнико, — застенчиво улыбнулась она.

— Привет, — односложно отозвался Будищев и критически окинул взглядом недавно спасенную им девицу.

— Искам да ти благадаря[94].

— Не бери в голову, красавица. Гусары денег не берут, — усмехнулся он и, забрав заказ, собрался было уходить, но девушка остановила его.

— Почакай, не си тръгвай. Виж как ще танцувам[95].