Путь на Балканы

Большие амбарные ворота предательски заскрипели, и внутрь проскользнули три темные фигуры. Две из них явно были в русской военной форме, а третью он не успел разглядеть. Но как они его нашли? По следам, что ли…

— Здесь его тайник, — раздался голос внизу. — Если надумает бежать, то обязательно сюда придет. Где точно, не знаю, но матерью своей клянусь — это здесь!

«Мирча! — мелькнуло молнией в голове Михая. — Но как он мог узнать, подлый изменник? Хотя от этого пройдохи всего можно было ожидать. Руки у него для воровского ремесла были так себе, а вот чутье как у собаки. Не иначе выследил. А уж что его этот русский смог разговорить, тут и вовсе ничего удивительного!»

Дмитрий, оценив ситуацию, показал знаками Степану, чтобы он занял позицию справа, а цыгану велел подниматься вверх по лестнице. Тот отчаянно замотал головой, но почувствовав на спине ствол револьвера, смирился и стал карабкаться. В амбаре было темно, и лишь неверный свет луны, кое-как пробивавшийся в щели и небольшое оконце под потолком, тускло освещал сцену предстоящей трагедии.

Как только голова отчаянно трусившего Мирчи поднялась чуть выше настила, Михай тут же выстрелил, и цыган кувырком упал вниз, где и затих. Бандит ожидал, что русские немедленно ответят ему, и был готов к этому, но те отчего-то и не подумали открывать огонь, а наоборот затихли, и от этого их молчания было особенно страшно.

— Эй, где вы там? — не выдержав, крикнул он. — Поднимайтесь, собаки, я вас всех перестреляю!

— Что ты так нервничаешь, Михай? — раздался в ответ насмешливый голос Будищева. — Спускайся вниз, нам потолковать нужно!

— Нет, лучше сам поднимайся, — огрызнулся румын. — Я тебе тут угощение приготовил.

— Ну, как знаешь, — вздохнул унтер и, достав из кармана огниво, принялся высекать огонь.

— Эй, ты, что там делаешь? — встревоженно спросил авторитет.

— Ну, ты же сам сказал, что угощение приготовил. Я и решил, что его подогреть надо, а то надоела мне холодная кормежка! У тебя там как, сено сухое?

Через пару минут в воздухе появился четкий запах дыма, и стало понятно, что проклятый русский не шутит. Надо было что-то делать, и запаниковавший бандит решился бежать. Чувствуя, как внизу разгорается пожар, Михай пролез сквозь крытую гнилой соломой крышу и, попытавшись как следует оттолкнуться, прыгнул вниз. На его счастье, внизу оказался сугроб, и приземлиться удалось без существенных повреждений. Но на этом везение кончилось, потому что, держась прежде всего за мешочки с золотом, он упустил оружие. К тому же солдаты заметили его маневр и встретили беглеца, как только он выбрался из снега.

Степан не был по своей природе душегубом, хотя и в излишнем милосердии его трудно было упрекнуть. Война же и вовсе быстро отучила его ценить чью-то жизнь, кроме собственной или своих товарищей, поэтому он, не тратя времени попусту, воткнул в румынского бандита штык. Михай явно не ожидал такой подлости, а потому не успел что-либо предпринять. Чувствуя, как вместе с кровью его покидает жизнь, он то тянулся к своему убийце руками, то пытался спрятать свои сокровища и, наконец, поняв, что не сможет ни того, ни другого, горестно завыл, как попавший в западню волк. Бывший артельщик, убедившись, что враг повержен, вытащил из его тела свое оружие и деловито принялся вытирать его о полу полушубка убитого.

— Ну, вот и все, — хмуро заметил Дмитрий, посмотрев на печальную кончину криминального авторитета. — Не хрен меня пугать было. Я сам, когда в зеркало смотрюсь, бывает, пугаюсь.

— Это точно, Мить, — поддакнул Степка, принявшийся по привычке осматривать покойника.

— Валим отсюда, пока ветер без сучков. Скоро вся деревня на пожар сбежится. Надо только жмура назад определить, пусть кремируется!

— Граф, ты только посмотри, — вдруг возбужденно заговорил Егоров, нащупав наконец мешочки с добром. — А мазурик-то не пустой бежать собирался. Тяжелые, язви их!

— Стало быть, судьба. Хватай наследство и погнали.

— Ага, только, может, тут еще что дельное есть, вон у него полушубок какой справный…

— Пошли, говорю, крохобор, ты сам эту хурду в крови изгваздал!

Однако почуявшего поживу бывшего артельщика было уже не остановить. Деловито срывая с остывающего трупа одежду и обшаривая карманы, он так увлекся, что не замечал ничего вокруг. Тем временем Будищев, рана которого оказалась куда серьезнее, чем он думал, вдруг почувствовал, будто земля уходит у него из-под ног. Не в силах больше стоять, он был вынужден опуститься на застывшую землю и понял, что самостоятельно подняться уже не сможет. «Господи, как глупо, — подумал он, — всю войну без единой царапины, а тут от ножа какого-то уголовника!» Ужасно захотелось пить, и он, зачерпнув полную пригоршню снега, попытался запихнуть ее себе в рот и, не чувствуя вкуса, принялся жевать.

— Я сейчас, Мить, еще немножко, — приговаривал тем временем Степка, продолжая обыскивать покойника и не замечая, что его товарищ уже впал в беспамятство.

Тем временем только притворявшийся убитым Мирча выскользнул из ворот амбара и растворился в окружающей темноте.