Путь начинался с Урала

Теперь и мой командирский танк вынужден запять оборону в развалинах сожженного дома. В проем окна выглядывает лишь ствол пушки. Со стороны Турецкого вала показалась пантера, за ней крадутся десятка два солдат. Их замысел нам ясен: враг пытается незаметно обойти одну из наших танковых рот.

Ясиновский становится у прицела. Как всегда, он спокоен. На его лице ни тени волнения. Оборачивается ко мне:

— Подпустим поближе. Чтобы наверняка.

Ствол пушки начал медленно перемещаться влево. Резкий выстрел. Снаряд угодил в цель. Пантеру заволокло дымом, и в ту же секунду вспыхнуло пламя.

Пехота противника, прижатая пулеметным огнем, залегла на мостовой. Выползла еще одна пантера с ребристыми полосами.

— И этот номер не пройдет, — говорит Ясиновский.

Внимательно наблюдаем за поведением гитлеровцев. Тем временем начальник штаба Баранов докладывает по радио:

— Приходько сообщил: немцы отрезали дом, в котором обороняется взвод гвардии лейтенанта Митько. Просит помочь.

В те дни подобных случаев было немало. Мы теснили немцев, а они порой пробивались через наши боевые порядки, окружали наши подразделения, пытались приостановить наступление советских войск. Попавших в окружение приходилось выручать. Вот и теперь на помощь взводу я выделил два танка и отделение автоматчиков.

Позже стало известно о подвигах бойцов взвода Митько. Когда взвод оказался отрезанным от роты, гвардии лейтенант в трехэтажном доме организовал круговую оборону. Гитлеровцы постепенно проникли в дом. Бой завязался на лестничных клетках, перенесся на второй и третий этажи. Горстка храбрецов устояла против напора гитлеровцев, удержала дом до подхода подкрепления. Командир взвода, бойцы и сержанты были награждены орденами и медалями.

…К утру 26 марта бой несколько ослаб. Гитлеровские вояки целыми ротами сдавались в плен. К обеду Каменец-Подольский был освобожден.

Богомолов приглашает осмотреть крепость. Было радостно, что нам удалось помешать гитлеровцам превратить ее в руины.

С обрывистого берега реки Смотрич хорошо видна юго-западная часть города. Еще горят дома, среди брошенной техники по улицам снуют наши танки, самоходные орудия.

Каменец-Подольский освобожден, но мы знаем: бои за него еще не закончились. Пока что войска 1-го Украинского фронта лишь расчленили группу немецко-фашистских армий Юг: ее 4-я танковая армия отброшена на запад, а левофланговые соединения 1-й танковой армии — на восток.

Таким образом, севернее Каменец-Подольского окружена большая группировка в составе десяти пехотных, десяти танковых, одной моторизованной дивизии и нескольких других частей. Кольцо окружения было не сплошным и недостаточно прочным. Между флангами частей и соединений существовали разрывы. Ясно, что враг попытается выбиться из окружения.

Утомленный боями, я лег на топчан, стоявший в углу штабного подвала, и крепко уснул. Под утро сквозь сон слышу — меня кто-то треплет по плечу. С трудом раскрыл глаза.

— Извини, Михаил Георгиевич, что потревожили. — Узнаю по голосу — говорит командир Свердловской бригады гвардии полковник Н. Г. Жуков.

Отбрасываю в сторону тулуп, обнимаюсь с комбригом, здороваюсь с начальником политотдела бригады подполковником И. И. Скопом. В это время политотдельцы принесли запись сводки Совинформбюро. Читаем:

Войска 1-го Украинского фронта, развивая наступление, вчера, 26 марта, в результате стремительного удара танковых соединений и пехоты овладели областным центром Украины городом Каменец-Подольский — сильным опорным пунктом немцев на Днестре. В боях за овладение городом Каменец-Подольский отличились части полковника Смирнова, полковника Жукова, полковника Денисова, полковника Фомичева…

Не послышалось ли: полковника Фомичева? Может быть, ошибка? Но вот позвонили из штаба корпуса: мне действительно присвоено звание полковник.

Где ординарец Собко? А вот он, калачиком свернулся в углу и спит крепким сном. Тихонько трогаю Марка Наумовича за плечо. Не слышит. Устал тоже. Почти семь суток не смыкал глаз.

Я разыскал вещмешок, вынул консервы. Пригласил к столу гостей. Подсели Богомолов, Баранов, Гаськов. Позавтракали. Поздравили друг друга с победой, а меня еще и с новым воинским званием.

После освобождения Каменец-Подольского не могло быть и мысли о передышке. Окруженная вражеская группировка, нависавшая над нами с северо-востока, дала о себе знать буквально на другой день. И это объяснимо. Ведь через областной город проходила единственная мощеная дорога, ведущая на запад через Оринин и далее на Бучач и Подгайцы. По этой дороге командование противника рассчитывало соединиться с остальными войсками группы армий Юг в районе реки Стрыпа…Враг стремился, — как об этом писал командующий 4-й танковой армией генерал Д. Д. Лелюшенко, — любой ценой выбить нас из Каменец-Подольского, Оринина, Жердье и других пунктов, через которые проходило это шоссе с булыжным покрытием. Мы же приняли решение во что бы то ни стало удержать эти пункты в своих руках.