Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

Наверное, мы оба уснули по дороге на мою дачу. Сначала я, а потом Бульдог. Я повертела плечами, чтобы немного размяться, и подумала, что десять дней, проведенных в больнице, конечно же не могли не дать о себе знать. Бульдог — и тот так умотался, что больше не смог терпеть: сон его одолел. Я много времени провожу за рулем и прекрасно знаю, что значит вести машину в полусонном состоянии. Глаза слипаются, руки не слушаются, голова не соображает. Можно уснуть за рулем так быстро, что сам этого не заметишь.

Я решила сходить в туалет, не тревожа Бульдога. Он устал не меньше моего, и я просто обязана дать ему возможность отдохнуть.

Осторожно открыв дверцу, я быстренько метнулась в невысокие кустики. Возвращаясь, я спокойно вздохнула. Бульдог по-прежнему храпел, он даже не слышал, как я хлопнула дверцей.

Остановившись у машины, я попыталась вглядеться в темень соснового бора. И вдруг я почувствовала, как в животе неприятно заныло, закружилась голова. Какое-то страшное предчувствие беды сковало мое тело. Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Ерунда, попыталась успокоить я себя, мне здесь ничто не угрожает. Это просто нервы. Десять сумасшедших бессонных дней выбили меня из колеи. С психикой творится черт знает что! Необходимо взять себя в руки — иначе можно умом тронуться. Я здесь в безопасности… Дурное предчувствие не покидало меня. Вне всякого сомнения, кто-то на меня смотрел, не спуская глаз. А может, мне все это только кажется?

Неожиданно неподалёку вспыхнули фары. Кажется, это джип. Темная тень отделилась от дерева и подошла к машине. Высокий мужчина сел в джип. В салоне вспыхнули два огонька. Значит, их двое и они закурили. Я прекрасно понимала, что стоять столбом довольно опасно, но любопытство пересиливало страх. Если машина ночью находится в лесу, значит, так надо, и желательно вообще не лезть в чужие дела. Может, эти двое хотят заняться любовью. Может, нюхают кокаин, а может, просто решают свои дела. Нужно уйти так же незаметно, как я тут появилась. Больше всего меня поразил номер машины: 666.

Это же знак Сатаны! Раньше, когда я видела такие номера, то всегда поражалась тому, как люди спокойно могут с ними ездить. Ведь это же равносильно тому, что ты в одиночку будешь сражаться с темными силами. Если бы мне в ГАИ дали такой номер, я бы ни за что не повесила его на свою машину, я бы просто побоялась к нему прикоснуться. Наверное, это оттого, что я всегда была суеверной.

Я хотела уже потихоньку ретироваться с этой чертовой поляны, но тут услышала голос Бульдога. Он шел по направлению ко мне и громко кричал:

— Чупа, ты где?! Чупа!

Я прокляла его за то, что он так не вовремя проснулся, — в машине включился дальний свет, и Бульдог оказался как на ладони. Метнувшись за одну из сосен, он достал пистолет.

— Бульдог, я здесь! — крикнула я и побежала к той сосне, за которую он спрятался.

— Чупа! С тобой все в порядке?!

— В порядке! В порядке! — отчаянно закричала я.

Вдруг что-то сильно громыхнуло и запахло паленым. Я упала на землю. Бульдог кинулся ко мне и закрыл меня своим телом. Мне захотелось поднять голову, но ничего не получилось. Бульдог вытянул руку и принялся палить из пистолета.

— Ты стреляешь в дым, — с дрожью в голосе произнесла я.

— Что?! — не расслышал он.

— Ты стреляешь в дым… Скажи мне, что это было?

— Тебе вслед кинули гранату.

— Ты уверен?

— Еще бы.

— Тогда надо уносить ноги. Иначе сейчас может полететь вторая.

— Я тоже так думаю. Мне совсем не хочется лежать на тебе в последний раз.

— У тебя еще хватает сил шутить в такой момент?

— А с чего ты взяла, что я шучу? Я и в самом деле не хочу на тебе лежать в последний раз. Мне хочется это делать как можно чаще и как можно дольше.

— Неужели тебя так сильно прельщает поза бутерброда? — Я постаралась улыбнуться.

— С тобой мне нравится все. Я думаю, если мы останемся живыми, у нас будет достаточно времени перепробовать другие позы и выбрать самые оптимальные, которые нас больше всего устроят.

— Знаешь, мы ненормальные. В нас кинули гранату, мы чудом остались живы и, вместо того чтобы бежать отсюда, лежим и рассуждаем о каких-то дурацких позах…

— Ну уж не таких и дурацких. Просто в другой ситуации ты не захочешь рассуждать со мной на такие темы.

— Ты считаешь, что сейчас самая подходящая ситуация?

— Сейчас ты подо мной, а значит, в моей власти. Днем ты неприступная, как крепость, а сейчас рядом со мной беззащитная нежная женщина. Ты всегда такая разная, что я даже не знаю, какой ты мне нравишься больше. — Бульдог слегка прикусил мочку моего уха и ласково стал касаться губами волос.

— Ты ненормальный! Я думаю, что мы сейчас не будем заниматься сексом.

— А почему бы и нет? Ты никогда не хотела умереть в момент оргазма?

— В этом что-то есть, неплохая мысль. Надо подумать.

— Ладно, думать будем потом. Нужно срочно уносить ноги.

— Ты предлагаешь рвануть к нашей машине?

— Да, только не бежать, а ползти.

— Ползти?

— Конечно, давай, ты первая, а я за тобой.

— Тогда поцелуй меня на прощание.

— На какое прощание, что ты несешь? Давай ползи вперед.

— Поцелуй меня, а то никуда не поползу.