Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

— Кстати, как здоровье моей подруги?

— Ей досталось побольше, но она уже вне опасности. Пару недель — и мы можем ее выписать, но не раньше. Лана Владимировна, я хотел уточнить. Вам известно, что вы беременны?

— Я беременна?!

— Я не думал, что сделаю для вас открытие.

— И какой срок?

— Не маленький, но и не большой. Я могу отвести вас на УЗИ. Но мне хотелось бы сказать вам, что после отравления и нешуточного нервного срыва возникли некоторые проблемы с вашим здоровьем. Необходимо сделать аборт — иначе ваша жизнь и жизнь вашего ребенка будут в опасности.

— Само собой.

Я выдернула иглу из руки и попыталась встать. Встав, я подозвала Гарика и взяла у него тысячу долларов и протянула деньги врачу.

— Я хочу знать, кто отец ребенка.

— Как это? — выпучил глаза врач.

— Очень просто! Ты должен сделать мне любые анализы и назвать точный срок и день зачатия. Это возможно?

— Конечно, возможно. Только зачем вам это нужно? В любом случае придется делать аборт.

— Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли, мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.

Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучил меня своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача в лысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения. Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, и жалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательно рассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы так поспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меня одну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоит выносить и родить это чудо, — чего бы мне это ни стоило.

Надев джинсы, я подошла к зеркалу и улыбнулась — пока ничего не видно. Пошла к Юльке и наказала ей соблюдать все предписания врача и глотать таблетки.

— Чупа, я обязана тебе жизнью, — прошептала Юлька.

— Ерунда. Если бы я уснула, неужели бы ты не вытащила меня на улицу?

— Конечно, вытащила.

— И я так думаю. Ты поступила бы точно так же. Ничем ты мне не обязана. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могла поступить по-другому.

— Спасибо тебе, Чупа.

— Ты давай спи, а я скажу тебе сумасшедшую новость.

— Какую?

— Я ношу ребенка!

— Откуда ты знаешь?

— Я прошла обследование. Это ребенок Бульдога. Это будет дитя самой сильной любви на свете, которая только бывает. Знаешь, любовь все-таки не такая сука, как я о ней думала, если она преподнесла мне такой подарок.

— А ты будешь мне давать нянчить?

— Конечно! На тебя вся надежда, — засмеялась я и чмокнула Юльку в лоб.

Выйдя из больницы, я села в машину и посмотрела на Гарика.

— Ты такая радостная, прямо вся светишься. Что-то случилось приятное?

— Конечно, я же выписалась из больницы, — улыбнулась я.

— Чупа, рядом с Юлькой дежурят наши охранники. Можешь не переживать. Всех, кто был в тот роковой день в коттедже и трагически погиб, похоронят как положено. Семьям погибших мы оказали финансовую помощь.

— Все правильно.

— Ты опять осталась без телохранителя…

— Нет уж. Хватит всех этих телохранителей. Я бы хотела, чтобы рядом всегда был ты, — этого достаточно.

— Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем?

— А почему бы и нет? По совместительству. Я хочу, чтобы ты был рядом. Ты будешь?

— Конечно, — улыбнулся Гарик. — Мне домой торопиться не надо. У меня нет места, где бы я мог задержаться. Мое место рядом с тобой. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально.

— Чупа, я вот о чем бы хотел с тобой поговорить: кто-то капитально подставил нас со смертью Шаха. Если бы тогда в ресторане захотели убить тебя, то уже давно бы убили. Тебя подставили. Доказать, что Шаха убили не мы, мы не сможем. Это убийство по-любому ложится на наши плечи. Взрыв твоей дачи — ответное действие на убийство Шаха. Этого и следовало ожидать. Наша ошибка состоит в том, что мы не приняли нужных мер предосторожности, не усилили охрану и вообще не перевезли тебя с дачи. Просто после убийства Шаха ты так быстро пропала…

— Я нашла Бульдога и моментально к нему поехала. Когда не стало Бульдога, мне меньше всего хотелось думать о Шахе.

— Чупа, ты любила Бульдога? — грустно спросил Гарик.

— Да, и очень сильно.

— Ты помогла ему уйти из этой жизни?

— Да.

— Прости, что я об этом спрашиваю.

— Ничего. Мне уже немного полегче, и я учусь жить заново.

— Чупа, я не стал принимать самостоятельное решение, не посоветовавшись с тобой. Думаю, нам все-таки надо возобновить военные действия. Нужно уничтожить всю шаховскую братву и подмять под себя их коммерсантов. Это будет суровая война. Из двух враждующих группировок должна остаться только одна. Как ты смотришь на это решение?

— Другого просто не может быть. Собирай ребят и приступай к военным действиям. Кстати, а куда мы едем?

— Я снял деньги с общака и купил тебе новый коттедж. У тебя теперь новая дача.

— Нет. Мне пока совсем не хочется жить в коттедже. Слишком болезненные и тяжелые воспоминания. Поехали на городскую квартиру.

Я осторожно зашла в квартиру и замерла.

Гарик пробежал по комнатам, проверил все углы и с облегчением вздохнул:

— Никого.