Путь небес. Преодолевая бурю

Но затем корабль взбрыкнул и клюнул носом. Последние тонкие клочья поля Геллера смялись, осыпав мостик ливнем серебристых осколков. Новая — колоссальная — фигура сгустилась перед командным троном и обрела плотность, словно пикт-запись расползающихся клубов дыма на обратной перемотке. Кислотно-лиловое облако смога разрослось в громадный фантом из темнейших людских снов.

От брони Коненоса ничего не осталось. Из корчащегося туловища вырвались четыре руки, две из которых оканчивались длинными крабьими клешнями, еще две — когтистыми, но почти человеческими кистями. Скошенный череп твари венчали кроваво-красные рога, кожу на нем испещряли кольца и ритуальные шрамы, что окаймляли глаза без белков. Она разинула пасть, и между тесно стоящими клыками метнулся длинный фиолетовый язык. Все ее движения, дразнящие до безумия, одновременно отталкивали и пьянили; тело демоницы казалось размытым за дымкой резко пахнущих благовоний.

Под копытами громадного создания, рухнувшего на палубу, раскололись каменные плиты. Втрое выше примарха, оно воплощало собой разложение, прорвавшееся в мир чувств. Грозовые разряды трещали вокруг него, но уносились прочь струйками дыма, словно в омерзении перед нечестивой плотью.

— Привет тебе, сын Анафемы, — произнесла тварь, и в этих словах прозвучали оттенки всего, что было дурного и прекрасного внутри нее: рев перепуганного младенца, стон плотского экстаза, болезненный всхлип под пыточным ножом. — Далеко ты ушел от дома.

Хан поднял глаза, изучая демоницу во всем ее величии и низменности, заключенных в бледной плоти, за мерцающей дымкой, под ароматами желания и отвращения.

— Прочь с дороги, якша, — сказал он, держа наперевес заветный клинок, — или я покончу с тобой.

Смех чудовища показался скрипом стекла о кость.

— Попробуй, и твоя освежеванная душа подсластит мне вечность.

Затем тварь атаковала, резко опустив меч. Каган взмахнул тальваром, парируя выпад, и клинки столкнулись с грохотом расколовшегося ледника. Тут же примарх крутнулся в сторону, целясь в секущие клешни. Вздрогнув при ударе, его сабля снесла кусок демонического хитина с внутреннего изгиба одной из них. Враг потянул к Хану верхнюю руку, но тот выбросил оружие вверх и полоснул по загребущей лапе.

За спиной великого демона все так же бушевало сражение. Погодная магия сталкивалась с дьявольскими чарами в хаосе псионических взрывов, который дополняли физические удары клинков и болтерные очереди. Джубал со свитой взял на себя крупнейших слуг Манушьи-Ракшаси — термипаторская гвардия схватилась с психозвуковыми гибридами, что были вооружены когтями и вросшими в тела вокс-усилителями. Всякий раз, отправляя очередную тварь в подвселенную, владыка охоты выкрикивал имя своего примарха. Рядом, в искрящем ореоле взмахов гуань дао, бился Намахи.

Никто не мог сравниться с Ханом в искусстве боя. Выйдя против самого могущественного обитателя эфира, сильнейшего из всех посланников богов в измерении смертных, Джагатай превратил свою управляемую ярость в нечто возвышенное. Клинок порхал у него в руках, кружил быстрее степных ветров над травяным морем. Он встречал и отбивал каждую атаку демоницы. Два меча непрерывно сталкивались в урагане ударов и контрприемов, выпадов и уклонов.

Манушья-Ракшаси испустила визг, захлестнувший Кагана потоком звуков, от которого содрогались молекулы, но он прорвался через вихрь. Длинный клинок с выжженными на лезвии рунами обрушился на его тальвар, когти заскрежетали по жемчужно-золотой броне, но примарх отбил их. Все это время Хан рубил чудовище саблей, рассекал свитые из эфира сухожилия, исторгал рев из клыкастой пасти.

— По-моему, ты сильно переживал из-за своего грозового колдуна, — заметила демоница, отступая под свирепым натиском Кагана. — Хочешь, покажу тебе его мучения?

Джагатай лишь усилил наступление, двигаясь еще стремительнее, орудуя тальваром так проворно, что казалось, будто вокруг него раскалывается реальность. При каждом взмахе клинков вокруг обоих противников вспыхивали языки огня.

Теперь Хан чувствовал, что существо не всесильно. Тварь испробовала все, что могла, но он выжил. Его воины выжили, и сражались, и непокорно кричали на врагов. Демоница кормилась страхом, но на борту «Копья небес» для нее не нашлось пищи.

— Машины душ не предназначены для вашего рода, — с издевкой сказала Манушья-Ракшаси и нанесла новый удар, от которого Каган едва не пошатнулся. — Они превыше вас, как и мы превыше вас.

Пламенеющая сабля насквозь пронзила тело чудовища, острие вырвалось у него из спины. Тут же когти твари глубоко пробороздили нагрудник Хана, едва не сорвав доспех. В круги огня влилась кровь — смертно-красная и демонически-фиолетовая.

— Не стоило вам так рисковать.