Путь от стены к стене

– Сынок ваш в ажуре, розовощекий, розовожопый, я его к вашей комнате приучала, чтоб знал родичью хату.

– Катька, ты где делась собака бешенная? – раздался из комнаты соседки робкий голос и оттуда, держась за косяк чтоб не упасть, показался невысокого роста толстенький мужичек.

– Тута я чмо бухое, с людями общаюсь.

– Супа дай пожрать.

– Грею уже не вылазь с комнаты, а то по шеи дам, – предупредила любимого соседка, и когда он скрылся, миролюбиво добавила, – эта вошка, пятницу опять отмечала с сотоварищами.

– Так сегодня же воскресенье, – замер на месте Данил, снимающий в это время модное итальянское пальто.

– Дак он пятницу всегда все выходные отмечает, ну главное его я к вам в комнату не пускала, чтоб детё не травмировал своей испитой харей.

Нехорошие предчувствия закрались в душу к матери. Не снимая плаща и сапог, на высоких шпильках,  она прошла в свою комнату. Сын стоял лицом к стене противоположной двери и держался за нее руками.

– Ты его давай не напугай, отвык же от вас, – с заботой предупредила нянька, – он вообще любит на эту стенку смотреть и орет, если его отрываешь от нее. Глаза закрывает и вопит благим матом  пока не вырубится и не уснет. Посмотри сама штаны чистые, росту для своего возраста нормального, ну и вообще упитанный бутуз.

В дверной проем заглянул Данил и ласковым голосом попытался привлечь внимание ребенка.

– Сынок, здравствуй, твои папа и мама приехали.

Было заметно, что мальчик напрягся, и так же держась за стену и не отрывая взгляда от затертых обоев, сделал несколько шагов в сторону, удаляясь от источника голоса.

– Он что не говорит? Вы же тетя Катя сообщали нам, что он болтает во всю, – с беспокойством поинтересовался отец.

– Базарит он нормально для своего возраста, просто вы не умеете на его языке говорить, – успокоила нянька и обратилась к воспитаннику, – Костян.

– У? – на удивление низким голосом вопросительно замычал малыш.

– Жрать хочешь?

– Уу

– Срать или ссать хочешь?

– Уу

– Ты сытый?

– Угу

– Слыш?  Все понимает, – радостно успокоила родителей нянька, – как собака, понимает, а базарить не умеет.

– Как собака? – с ужасом вскрикнула мать.

– Ну, я ж так шутки шучу, в таком возрасте никто говорить толком не может, зато ваше дитё понимает многое. Даже меня знает, Уней называет, наверно слышал, как мой забулдыга меня Катюней звал, вот и придумал мне имя на своем дитячьем языке.

– Сынок, – присев на пол позади малыша, обратился к нему Данил.

Ответа не последовало.

– Костян надо обращаться, он сынок не понимает, я же его сынком не называла, – пояснила нянька.

– Костя…н, – проглотив комок подступивший к горлу обратился Данил.

Алла стояла в оцепенении, схватившись за косяк двери побелевшими пальцами.

– УУууу, – замычал сын.

– Он напугался, что голос незнакомый, – пояснила переводчица.

– Костик, я твоя мама, – Алла села на грязный пол рядом с мужем, – ну посмотри же на нас.

Не отрывая взгляд от стены, переставляя руки и ноги одновременно, как паук, мальчик боком пошел вдоль стены, подальше от незнакомых шумов.

– Ясный перец что, он вас не признает, два года почти шлялися по заграницам, теперь приучайте постепенно, – умничала воспитательница.

– Подожди сынок, – обратилась к Косте мама и схватила его за локоть.

– Ути!!! – злобно зашипел мальчик, чувствуя как незнакомые шумные природные явления его личной вселенной, прикасаются к нему.

Алла схватила сына под мышки и развернула его,  так что мальчик на секунду отвел взгляд от стены. Данил посмотрел в глаза сыну. Это был расфокусированный взгляд идиота.

Отведя взгляд от стены, и как следствие, потеряв ориентацию, мальчишка закрыл глаза и заорал так, что вены у него на шее и лбу вздулись.

– Вы что совсем, человеческой речи не понимаете, – возмутилась тетя Катя, стремясь перекричать мальчика, – говорила же, любит он на стену смотреть, поставьте его к стене и молчите.

Когда отец поставил Костю к стене и тот ощутил ее руками, крик прекратился. Ребенок открыл глаза и уставился на стену. С паучьей быстротой он засеменил вдоль стены и, дойдя до кровати не отрывая от стены взгляда, присел на корточки и забрался под кровать на высоких ножках. Его взгляд смог преодолеть знакомую преграду из ножки кровати и опять устремился на стену.

– Что с ним?!? – в панике вскочила на ноги Алла.

– Не знаю, – ответил Данил, тоже понимаясь с пола, – но у нас крупные неприятности.

– Да ниче страшного, сейчас жратвы принесу, поманим его он, и вылезет, – попыталась успокоить родителей нянька, – я всегда жратву возле стены ставлю, он запах носом учует, выбирается из под кровати, доходит до миски и, не отрывая взгляда от стены жрет руками. Ложек и вилок не признает засранец.

Данил остановил на ней тяжелый взгляд:

– Вот из комнаты.

– Чаво? – переспросила незадачливая воспитательница.

– Вон пошла из комнаты ссс…собака.

В его голосе было столько ледяного металла, что соседка в два прыжка скрылась за дверью из поля видимости.

– Вот гады неблагодарные, – раздалось из коридора ее сварливое причитание, – стока гавна переуберала за их гаденышем, а они даже спасибо не сказали.