Путь подкидышей. Книга первая – Грош

Грош недоверчиво отодвинулся. Знаем мы этих сестер-недоучек.

–Ты что, из Заведения для барышень? Что-то я тебя никогда не видел…

– Это потому что я старше. Я уже закончила четвертую ступень. Ну, давай твой нос, не бойся. Хуже не будет. У меня магистерская степень по сестринству.

Просвечивающая на солнце ладонь приблизилась к его лицу, и Грош почти сразу ощутил тонкое покалывающее тепло. Саднящая боль мгновенно утекла в сложенные лодочкой розовые пальцы, барышня стряхнула ее в траву и улыбнулась.

– Ну, вот, а ты боялся. Говорила же. Теперь совсем ничего не заметно.

Грош потрогал нос пальцем и неуверенно хмыкнул.

– Да… спасибо.

Он хотел спросить, как зовут барышню, но постеснялся. Имя просто так называть нельзя, имя – это метка. Фамилию – еще куда ни шло. Он-то назвал себя просто потому, что растерялся.

Барышня без всякого стеснения разглядывала его лицо.

– Красивые у тебя волосы. И лежат так аккуратно. Жидкий желатин?

Грош почувствовал, что краснеет.

Внезапно он вспомнил, что без сюртука, и фальшивый лейбл «Лори» на плече хорошо заметен. Лучше бы уж никакого лейбла, чем явная подделка. Наверное, он выглядит дешевкой перед этой рыжей.

– А почему у тебя такие черные глаза? Ты обротень? – неожиданно спросила рыжая.

Грош вскочил, подхватил сюртук и планшет с травы и быстро пошел прочь.

– Куда ты?.. – послышалось за спиной. – Грош, погоди!.. Куда же ты?.. Не сердись!

Но он не обернулся.

Глава 3

Принцесса Алтын редко капризничала. У нее вообще был легкий характер. Даже своих многочисленных служанок она никогда не гоняла, как все лордессы, и горничные платили ей преданностью, граничащей с обожанием.

Но сегодня день с утра не задался. Рыжая Ло, любимая камеристка Ее Сверкающего Высочества, вернулась в людскую залу расстроенная: принцесса выплеснула свежесваренный кофе за окно и отказалась отвечать на встревоженные вопросы камеристки.

– Может быть, у нее лунное недомогание? – озаботилась старшая горничная Ева: ей предстояло прибирать спальню принцессы как раз через пятнадцать минут.

Ло фыркнула и встряхнула медной челкой, как пони, которую кусают мухи.

– Я знаю цикл принцессы, как свой собственный, никакого «лунного недомогания» у нее нет! И она не поссорилась с Его Величеством – они не виделись с прошлой пятницы. Мне кажется… – Ло понизила голос.

Звонок внутреннего телефона не позволил ей сообщить подругам, что именно ей кажется. Камеристка схватила трубку и быстро-быстро закивала.

– Да-да, Ваше Сверкающее… да, я все поняла. Иду.

После этого она сделала невыносимо загадочное лицо и умчалась в покои. А когда вернулась, ничего никому не рассказала, как ее ни упрашивали. Недаром же она была не просто камеристкой, а любимой камеристкой принцессы.

Магда, растерянно прислонясь к косяку, смотрела на хорошенькую, аккуратно одетую барышню, стоящую перед ней.

– Купер Грош, – терпеливо повторила барышня и сверилась с бумажкой, зажатой в руке. – Градская, семь. Не правда ли, он здесь живет?

– Да, здесь, – Магда недоверчиво кивнула и, наконец, отлепилась от косяка. – А что случилось?.. Он сейчас в колледже…

– А, он еще не вернулся, – барышня разочарованно вздохнула. – Тогда я пойду. Может быть, встречу его по пути. До свидания.

Она повернулась и запрыгала вниз по лестнице.

– Осторожно, – запоздало крикнула Магда ей вслед. – Там ступеньки…

– Я знаю – пятая и восемнадцатая, – звонко донеслось снизу. – Спасибо, кайне Купер!..

Дверь парадного внизу коротко хлопнула, и от этого звука у Магды почему-то сжалось сердце.

Грош слонялся по улицам. Утром охранник на дверях колледжа сообщил, что на занятия с сегодняшнего дня велено пускать только по предъявлению квитанции об оплате месячного курса. Квитанции неоткуда было взяться, и Грош пошел бродить, раздумывая, где бы найти работу. Он не стал звонить матери, во-первых, потому что не хотел ничего ей говорить, пока не отыщет заработка, а во-вторых, потому что у него не было квотера на таксофон. Желудок с утра взывал о пище: за завтраком Грош вяло съел один-единственный тост и теперь жалел об этом со всей страстью юного голодного существа. Часа в два он ткнулся в чайную лавку с игривой надписью «Чай Кофе Потанцуем» над входом, чтобы справиться, не нужны ли хозяину работники на склад. Хозяин оглядел его критически и сказал:

– Начало работы – три часа пополуночи, конец – три пополудни. Оплата – половина ибриса золотом.

– В день? – глупо спросил Грош.

– В неделю, – отрезал хозяин. – Ты что, сумасшедший? Это же алтынный золотом! Хорошая цена за неквалифицированный труд. Я готов платить ее только потому, что ты горожанин. У меня афраки работают за алтын в месяц.

– Нет, спасибо, я поищу что-нибудь получше, – отказался Грош.

– Зря, – бросил ему вслед хозяин. – Работы в городе нет. К концу недели ты вернешься сюда, но тогда цена будет другой.

Грош вышел из лавки и огляделся. Из кафе напротив выпорхнула стайка курсисток, пожирающих горячие пирожки. Грош проглотил голодную слюну и отвернулся. И тут же попался: на его плечо легла легкая рука, и смутно знакомый голос весело произнес: