Компания предлагает тридцать семь сортов роз, включая привычный ассортимент из белых, розовых, желтых и красных. Также есть изысканная розовато-лиловая, с малиновым оттенком
Выйдя на улицу из теплиц с герберами, мы с Петером отправились по раскисшей дороге на экспериментальный участок роз. Мы зашли в низкое стеклянное здание, заполненное розовыми кустами, но при этом выглядевшее абсолютно безмолвным и заброшенным. Росшие здесь розы были практически самодостаточны: черные трубки гидропоники, тянущиеся от растения к растению, доставляли воду и питательные элементы. Кусты были вынуждены расти в странном нелепом положении, которое никогда не увидишь у садовых растений. Чтобы стебли сохраняли совершенную прямоту и не давали лишних листьев, заслоняющих солнце всему остальному, на этих кустах оставляют только три-четыре вертикальных побега, где и образуются цветы, а все остальные пригибают к земле. В таком положении листья могут улавливать достаточно света, чтобы питать растение. Длинные боковые побеги выкладывают вдоль ряда, оставляя узкий проход, по которому можно пробраться только по одному.
Пространство, полное роз, выглядит совсем не так жизнерадостно, как место, где растут герберы. Есть что-то серьезное и мрачное в темно-зеленых кустах, покрытых бордовыми шипами и плотно сомкнутыми бутонами. Несколько бутонов, пытавшихся раскрыться, были стянуты резинкой. Для тех, кто разводит розы, это обычная практика: чтобы не дать цветку раскрыться, его перетягивают сеточкой или резинкой. В Эквадоре такие ограничители называют «condones» («презервативы»), они не дают цветку распуститься, пока стебель не дорос до нужной длины. Можете представить, насколько этот трюк оказывается полезен накануне Дня святого Валентина. В данном случае Петер готовился провести по теплицам группу оптовых покупателей, поэтому розы держали в бутонах до их прибытия. Несколько бутонов отказались ждать: кое-где я заметила полуоткрывшиеся розы и белые резинки, висящие на стеблях, – знак того, что по теплице тихо и незаметно прошел работник, мановением руки освободив из пут самых решительных.
В отличие от гербер, которые могут быть генетически модифицированы и выращены в лаборатории, «Terra Nigra» до сих пор разводит розы по старинке, перенося пыльцу с тычинок одного растения на пестик другого. После опыления розы отцветают и приносят плоды красноватого цвета, в которых содержатся семена. Эти семена должны прорасти в молодое растение, которому дают расцвести (иногда прививая росток на взрослый куст, называемый подвоем), чтобы селекционеры могли понять, что на самом деле у них получилось. Если роза выглядит многообещающе, то ее обрезают и из отростков выращивают еще шесть побегов. Если через год растение по-прежнему хорошо выглядит, селекционеры обрезают его еще раз и выращивают уже тридцать шесть кустов. Еще через год из клонированных кустов роз можно сформировать ряд в теплице. В конечном счете их отправляют на предприятия в Кении и Калифорнии, принадлежащие «Terra Nigra», для проведения дальнейших испытаний. Время от времени на голландские аукционы привозят несколько ящиков выращенных цветов нового сорта, чтобы понять, как их оценят на рынке. Если кто-нибудь захочет приобрести у «Terra Nigra» эти новые розы, компании все равно придется доращивать необходимое количество кустов, чтобы выполнить заказ. Из каждых трех сотен гибридов только один или два новых сорта проходят весь этот путь до конца и появляются в продаже. Весь процесс занимает семь лет, и, по словам Петера, это слишком долгое ожидание, особенно когда пытаешься остаться в тренде на постоянно изменяющемся рынке.
«У нас всегда есть классика вроде