Путь с войны

– Офицера пытали, – сказал круглолицый смершевец, которого все называли Доктором. Бардину этот слащавый доктор не нравился, он отдавал кабинетным героизмом и масляным приспособленчеством. Чувствовалась в нем неуловимая гнильца.

– Даже, скажу, не пытали, а мучали, – играя бровями, говорил Доктор. – Мучали без цели, а чтоб себя потешить. Непрофессионально, – глумливо добавил он.

«Ты-то, прямо мэтр», – подумал Ырысту и поприветствовал Непейводу:

– Доброе утро, Ефим Лукич!

– Ох, какое там доброе! Глаз не сомкнул.

У Блинова медленно открылся рот, он посмотрел на подполковника и залился безудержным хохотом. Ырысту тоже засмеялся.

– Не сомкнул! Мне единственное что, – сказал Ырысту сквозь смех. – Мне Степаниду Андреевну искренне жаль. Бессонные ночи… ха-ха … понятно, что вяжет, вяжет… кофту, носки….

***

Действие шестое.

Лесная поляна. Водохлебов сидит под портретом товарища…

Мать твою за ногу! Какой портрет?! Страх как помешался на этих портретах.

Подполковник выговаривает Белькевичу.

Водохлебов. Не дело это, тела убитых товарищей так бросать.

Блинов. Паша, объявляю тебе устное замечание. Какие наши планы, Ефим Лукич?

Водохлебов (в сторону). Он спрашивает, какие планы. Чему их только в СМЕРШе учат? Разгромить логово бандитов. Выявить руководство подполья. Уничтожить всех фашистских недобитков в моем районе. Очистить нашу Советскую Родину от вражеского элемента. (Блинову) объявляю пятиминутную готовность, (Бардину) узнаешь местность, сынок?

Бардин. Предлагаю идти обратно, (заметил растущее возмущение Блинова) Нет-нет, я имею в виду, идти туда, откуда вернулся товарищ лейтенант.

Белькевич. А ничего, что мы ночью? По бурелому? Чуть ноги не сломали в темноте.

Доктор. Сломаете – починим. Это нам, как два пальца. Дело плевое.

Водохлебов. Доктор, как вы думаете, физическое состояние солдат позволяет им марш по пересеченной местности?

Доктор. Солдат – вещь эффективная. Утилитарно рассуждая, надо использовать по полной.

Водохлебов (в сторону) Хоть один думающий человек!

Бардин. Другой вариант: найти, где был походный лагерь партизан, когда мы уже шли к селу.

Водохлебов (поправляя). Бандитов.

Бардин. Да, конечно, бандитов. Если верить Ракицкому…

Блинов (настороженно). Кому?

Бардин. Тридцать хвылин. Полчаса я был в помутнении. Там примерно такая же поляна. Должны быть следы, угли. Банки консервные из-под тушенки. Оттуда я определенно найду дорогу до деревни.

***

Новая база опергруппы Загорского расположилась в классической украинской мазанке с росписью на печке, узорами на занавесках, с иконами и связками цибули по углам. Сметана сидел на лавке, читал газетку, привезенную Борисом из города, и ругался вполголоса.

С улицы вошел Загорский. Он был усталый и пыльный – полдня потратил на осмотр пленных бойцов узбекского подразделения Украинской повстанческой армии. Оказывается, было и такое. Бардина среди узбеков, как и следовало ожидать, не было. Из любопытства опросил двоих: почему вы сражались за нацистов. Те спокойно сообщили, что их призвал военкомат, они воевали за русских, потому что с русскими братья навек. «Интернасонала, камандир, дружба…». О том, что УПА – союзник Германии эти ребята не подозревали. Воевали себе, стреляли, плов варили, русский камандира очень хвалил. Притворяются? Или, действительно, украинцы и русские для них на одно лицо, а в круговерти войны узбеки запутались. Ростислав и сам бы не отличил казаха от киргиза. Японца от китайца – легко, а со своими соотечественниками разобраться трудновато.

– Просвещаешься, Николай Прокопьевич? – вместо приветствия бросил Загорский.

Сметана бросил газету на пол. Этого ему показалось мало, он поднял, порвал и запихал бумагу в поддувало печи, которое в летнее время использовалось как мусорное ведро.

– Эти англичане, Васильич! Это дурость ходячая. Мудаки с королем на троне!

– Чем на этот раз тебе не угодили? – усмехнулся Загорский.

– Так они… нет! Ну, это вообще! – негодованию Сметаны не было предела. – Они Черчилля переизбрали! Нет, ты представляешь? Вот так взяли и переизбрали. Товарищ Сталин, как правильный человек, приехал в Берлин на конференцию перетереть за Германию после войны. А ему тут на! Выкатывают – новый, ёпт, премьер-министр. А где Уинстон Черчилль? Мы с ним должны стрелкануться. А нет его! Переизбрали! Ну не подстава? Дикость какая-то.

Ростислав поднял крышку и прогудел в пустой чугунок:

– И варево выхлебали. Вот англичане скотоболы!

– Суп хозяйка вылила свинье, он закис. А может, не закис, – сказал Сметана, но вопрос пропитания волновал его меньше, чем британская демократия. – Я не понимаю, как так можно? Авторитетного пахана взять, сука, и сместить? Он всю войну, что зря долбался?! Он с Гитлером воевал, и, по совести говоря, дольше всех воевал, а его под жопу и на пенсию.

– Такая система, – сказал Загорский.

– Система. Это не система, это хрен знает что! Главного в стране взять и переизбрать. Нет, у нас до такой тупости не дойдет!

– У нас –нет. Где Борис?