Путь с войны

Ырысту тоже вылез, присел, потянулся, покрутил головой, разминая затекшую шею, закурил, отвернувшись от часового, который намеренно демонстрировал повязку на рукаве, очевидно дающую ему неоспоримое преимущество перед простыми смертными. Напротив здания черниговских чекистов шипела, громыхала, пенилась стройка, рабочие носили кирпичи, другие мешали в корытах лопатами, прорабской внешности мужик махал руками на двух рабского вида строителей. Начальник рыгнул последнюю ругань, тогда эти двое вдруг повеселели, взяли носилки немалого веса (руки их вытянулись, ноги согнулись) и понесли вдоль дороги. Тот, кто был сзади заметил курящего Бардина, выронил ношу, кирпичи рассыпались. Рабочие стали быстро собирать их обратно, а Ырысту подумал: «Это очень круто. Под самым носом у СМЕРШ», он смотрел прямо на неловкого строителя. Светлые кудри и смешинки от глаз, еще больше похудел Михаил Ракицкий, поза его – вопросительный знак: что будет? Недолгая игра в гляделки, Ырысту растянул опухшие губы, напряженный в ожидании Ракицкий еле заметно вздернул брови и подбородок. Тогда Ырысту головой поводил сначала медленно влево, также медленно вправо, и снова влево – четко, определенно. Тогда Михаил улыбнулся взялся за свои ручки носилок. Строители унесли кирпичи, Бардин как раз докурил, Блинов в это время вернулся. «Сейчас на аэродром, – сказал Андрей и несмешно пошутил. – Шаман выезжает в Москву. Собрался камлать, а бубен забыл».

***

За четыре армейских года Бардин видел генералов только издали, эти дородные парни зашугано бегали от блиндажа к блиндажу, шлындали в траншеях во время затишья, сидели по землянкам в период артобстрела. Сейчас первый раз лицом к лицу говорил Ырысту с высоким начальством, сияющим погонами у длинного стола, оббитого оливковым сукном.

Бардин с Блиновым стояли, а генерал-лейтенант сидел и листал толстую связку серой бумаги, слюнявя палец время от времени.

– Значит старуха чокнулась в полнолуние, – уточнил начальник. – А вы, Ырысту Танышевич, это предвидели.

– Никак нет! – отчеканил Бардин.

– Но чего-то подобного ожидали?

– Не совсем так, товарищ генерал. Ждал подходящего случая.

– И повинуясь долгу советского гражданина, вы обратились в ближайшее отделение милиции с доносом.

Ырысту приподнял бровь и кашлянул, слово «донос» ему не понравилось. Блинов ученическим жестом поднял руку.

– Разрешите? Гражданин Бардин оказал неоценимое содействие…

– Андрей, – прервал его генерал. – Товарищ!.. Бардин. Мы все товарищи, пока не доказано обратное.

– Виноват.

– Садитесь, – предложил генерал-лейтенант госбезопасности капитану и рядовому, – Времени мало, – добавил он, отодвигая бумаги. – Ырысту Танышевич, мы, безусловно, отметим вашу помощь в уничтожении банды. Награду я вам дать не могу. Не в моей компетенции. Странно, да? – генерал обратился к Блинову, севшему с правой стороны от начальника. – Мексиканцу какому-то могу орден навесить и денег дать, а своему не могу.

Ырысту облокотился на стол, задевая Андрея локтем, напоминая, чтобы тот за него попросил. Не орден, не денег, того о чем они договорились на аэродроме. Но заступничество Блинова не понадобилось, генерал произнес:

– Все, что я могу сделать, это решить вопрос с вашим самовольным оставлением воинской части. С вашим содействием, Ырысту Танышевич отряд ликвидирован. То есть, ликвидирован быстрее, чем мы рассчитывали это сделать соответственно плану. Однако же главарю удалось уйти. Тому самому – генерал похлопал по стопке документов, – Пану полковнику, как он проходит по вашим донесениям. Это враг! Злостный враг нашего государства.

Я и сам не друг государству, подумал Ырысту. Причем любому. Слышь, Иосиф Виссаринович! Ырысту мысленно обратился к обязательному портрету на стене. А когда произойдет отмирание государства? Обещал. Мы своими ушами слышали, а не слушать было опасно, так что – когда?

– Нужна любая информация! – говорил генерал. – Нам известно о ваших определенных способностях. Вы что-то могли заметить и не обратить внимание. Любое слово, намек. Надпись, вещь. Все может быть архиважным, может помочь в установлении руководства банды или членов подполья.

– Надо подумать, – сказал Ырысту

– Сейчас с вами поработают специалисты. Может быть, какая-то информация явно не запомнилась, а в подкорке что-то сохранилось.

– Товарищ генерал-лейтенант! Не нужно специалистов. Толку не будет, знаю точно. Чтобы вспомнить из подкорки, прикажите тихое помещение. На день, на сутки меня там закройте. А может дольше. Главное – тихо. Напрягусь, сосредоточусь. Если, что было, то вспомню. Я так уже делал.

Так уже делал, когда искал в тайге утерянный нож, но об этом Ырысту не сказал.

Генерал сложил руки замком, покрутил друг о друга большие пальцы рук, ногти на которых отливали желтизной. Ырысту ужасно захотелось курить.

– Давайте попробуем, – согласился начальник.

– И курева. – нагло сказал Ырысту. – Хороших папирос, они стимулируют.

Генерал поднял телефонную трубку, буркнул: «Зайди».