Путь самурая

Она и сама не заметила, как начала пробираться сквозь толпы людей, чтобы оказаться в первых рядах. К ней словно озарение пришла мысль, что миссионерская деятельность станет гораздо успешнее, если ей удастся привлечь на свою сторону влиятельных людей этой страны.

Луис Фройс, прибывшая из далекой Португалии, и не подозревала, к чему приведут её намерения…

* * *

Асикага Ёситэру нервничал, хотя и пытался не подавать виду. Даже усиленные тренировки не помогли унять чувств. Чувств, до сего времени не испытанные им. Нет, этого никак нельзя назвать страхом. Ёситэру по природе своей не боялся ничего.

Но сама мысль, что встреча наконец-таки состоится, порождала в его душе смятения…

Ему вспомнилось, как еще ребенком, он точно так же волновался перед встречей со своим отцом. Давно забытые воспоминания настигли его в эту минуту, на секунду заставив позабыть обо всем.

— Сёгун-сама, гостьи ожидают вас, — тихий голос слуги будто пробудил его ото сна.

Прочистив горло, Ёситэру лишь кивнул, прежде чем выйти из комнаты и направиться к посетителям.

Заняв свое место, сёгун хоть и пытался пристально не вглядываться в гостья, ему это, откровенно говоря, едва ли удавалось. Хоть он и прокручивал в голове эту встречу, действительность в какой-то мере озадачила его.

— Сёгун-сама, позвольте представить… Канске Ямамото Харуюки, — привлекла его внимание девушка, одетая в маску.

— А Вы, как я понимаю, Безликая Рен? — учтиво поинтересовался Ёситэру.

Согнувшись в поклоне, девушка бережно ухватила за локоть стратега Дома Такеда. Поначалу Ёситэру не понял этого жеста: до него не сразу дошло, что этикет требует и от Канске поклона…

— Оставим церемониальность, — быстро ответил Ёситэру, видя, что гостю будет трудно соблюдать все условности.

Сёгун так и вовсе разрешил бы ему вести переговоры лежа, если бы не боялся тем самым обидеть Канске ненароком.

— Сёгун-сама, мы прибыли… чтобы заключить союз с Вашим домом…

Тяжелое дыхание и частые паузы были признаками, что у стратега дела были еще хуже, чем думал Ёситэру.

Обычно самураи снимали свои шлемы, оголяя лицо перед правителем. Но никто не посмел вставить это в укор Канске, что говорило о высоком к нему уважению со стороны людей сёгуна.

— Если Вас не затруднит, не могли бы Вы снять свой шлем, — попросил Ёситэру.

Осунувшееся от болезни лицо и мешки под глазами так подействовали на Ёситэру, что последний на минуту потерял дар речи. С сожалением, он признал молву, что жить стратегу осталось недолго. От этой мысли, какая-то непонятная горечь заполонила сердце Ёситэру.

Видимо, состояние сёгуна не укрылось от зорких глаз Канске, так как тот произнес:

— Не ожидал… что Вы настолько сентиментальны…

Будто оценив шутку, Ёситэру разразился смехом. На что вторил и Канске, смехом, таким неживым и неестественным для слуха, что даже кости леденели.

«Бесспорно», — подумал сёгун, — «бог смерти давно уже следует за ним». Но вслух сказал иное:

— Не буду Вас утомлять и сразу перейду к делу. Откровенно говоря, мы мало чем можем друг другу помочь. Ваша дайме, Такеда Харуна, ведет непримиримую войну с Кенсином…

Намекая на это, Ёситэру подчеркнул, что Такеде едва ли удастся всей мощью направиться на запад. Враги не позволят. Однако, стратег, видимо, предвидел этот вопрос, так как тут же заявил:

— Могу Вас заверить, Кенсин не станет для нас проблемой. Даже наоборот…

Глядя в хитрые глаза стратега, Ёситэру поразился быстрому преображению Канске. Казалось, перед ним уже не сидел человек, ожидающей своей смерти.

«Переманивай на свою сторону лучших, делай их своими союзниками, друзьями — и тебе не будет равных», — послышалось ему давно забытый голос отца. Будь отец все еще жив, он непременно спросил бы его, как этого добиться.

Встряхивая голову, Ёситэру уже знал ответ на невысказанный вопрос. Но глядя на Канске, он не мог уверенно сказать, кто кого будет использовать в их союзе. Бесспорно, не зря же люди видели в нем проявление бога войны.

— Каким это образом? Ведь Кенсин Ваш кровный враг…

— Ну, это сильно сказано. Всем известно, как благородный Дракон из Этиго уважает волю сёгуна. Если Вы будите посредником между нами, то мы сможем отринуть вражду…

Эта мысль была очень заманчивой. Ведь в этом случае не только Такеда станет союзником, но и клан Уэсуги. Такеда в будущем не сможет диктовать условия сёгуну, так как тот в любой момент сможет спустить Кенсина с цепи…

Казалось, все эти мысли Канске без труда прочел на лице Ёситэру. Последнему от этого слегка сделалось не по себе.

Имея двух сильных союзников, Ёситэру мог впредь не опасаться своего врага, клана Миёси. Пока Сёгун просчитывал некоторые моменты, стратег произнес:

— Ёситэру-сама, наши мечи будут в Вашем расположении, и Ваши недруги станут нашими врагами…

— Всё это весьма заманчиво, но какую цель Вы преследуете? В чем Ваша выгода?

— Мне осталось недолго. Я не хочу, чтобы после моей смерти, враги уничтожили клан Такеда. К сожалению, амбициозным планам моей госпожи не суждено сбыться. Но даже так, мы можем объединить страну под Вашим началом. Пора положить конец эпохе смуты.