Путь Сашки. Книга четвертая

А жениться было в самую пору. Взять в жены смазливую молоденькую дворяночку, да и детишек, наследников, значит, завести.

Дворяночку? Кто бы мог в это раньше поверить? Он, Хитрец, скажи ему такое раньше, только бы рассмеялся глупой и пьяной шутке. А вот сейчас — пожалуйста. Он еще и выбирать дворяночку будет. Почему? Да потому, что он рыцарь. Самый настоящий рыцарь. Рыцарь Жереф. Так называется его замок в Каркельском графстве. Титул он купил прошлым летом в Каркеле, уплатив за него местному графу сто золотых. Деньги громадные, но только не для него. Сейчас состояние Хитреца оценивалось в две тысячи золотых! И это притом, что сто монет он отдал за титул, еще больше уже ушло на строительство замка, которое скоро должно закончиться. Плюс деньги на покупку двух поместий, одного в Гендоване, другого в Лакаска. Имелся десяток рабов — как же без этого? И личный десяток солдат. Какой рыцарь может этим похвастать? Не у каждого барона было столько солдат. А у него есть. А если надо, то он может еще нанять. И сундук от этого у него не полегчает.

Сам процесс обогащения был продуман очень удачно. После продажи очередной партии листьев, Хитрец возвращался в Лакаска. Вместе с ним ехал десяток охраны и трое мальчишек, сейчас уже подростков. Кто посмеет остановить рыцаря? Никто! Купленное им в герцогстве Лакаска поместье располагалось на самом юге обжитых районов. Дальше уже шли дикие земли.

В поместье Хитрец останавливался на несколько седьмиц, дожидаясь времени сбора урожая. Скучно не было. Пара молодых рабынь скрашивала дни пребывания в поместье. Даже детишки — бастарды, появились. Но это так, побочные результаты. Когда придется завершать работы по сбору и реализации листьев, поместье он продаст, а с рабынями еще подумает, что сделать. Может быть, возьмет с собой, а может, продаст на местном рынке. А на новом месте, в своем замке, он всегда может купить новых. Этого добра в Атлантисе всегда навалом, были бы деньги. А деньги у него есть.

Когда подходила пора сбора урожая, он выезжал к месту сбора, оставлял в долине солдат, а сам с мальчишками поднимался наверх. Через пару седьмиц спускался вниз, везя нагруженную мешками телегу и, забрав солдат, возвращался в поместье. Здесь по — быстрому сушил листочки и ехал в сторону Гендована.

Пока он занимался сбором урожая, солдаты в долине обеспечивали ему охрану от появления нежелательных гостей. Черных старателей ловили и убивали или же просто отпугивали. А для изредка появлявшихся местных аристократов, объезжающих пустоши, он был своим. Как — никак, рыцарь Жереф, купивший поместье неподалеку. Поэтому вопросов у пришлых баронов, что здесь делают его солдаты, не возникало.

За три года два раза появлялись дикари, охотники за кожей, срезанной с волосами на голове. Но к их появлению солдаты, засевшие в небольшом укрепленном форте, были готовы, встречая незваных гостей стрельбой из луков и арбалетов.

Сами же солдаты, будучи наемниками, получали свою плату и навязчивых вопросов не задавали, не зная, и не догадывались, чем он занимается в горах. Знали только Эрник и пара мальчишек, которых он прикупил зимой на рабовладельческом рынке в Гендоване три года назад.

Эрника он давно выдрессировал, этот не проболтается, понимает, чем ему грозит болтовня. А у двоих купленных он той же весной отрезал языки. А без языков не очень — то поболтаешь. Пусть радуются, что еще живы. Пока еще живы. Как только он закончит с рискованным делом и решит осесть в своем замке в Каркеле, мальчишек зарежет. Всех троих. Потому что и немые могут показать место, где растут чудодейственные листочки.

Но это будет только этой осенью, когда он соберет в последний раз свой урожай. Осенний урожай — самый обильный. Соберет, продаст и на этом закончит. Семьсот — восемьсот золотых добавятся в его сундуке за три урожая этого года.

Эрнику тоже не помешало бы отрезать язык, но кто будет носить листья на продажу? Тем более что и Сапожник, через которого налажен сбыт в Гендоване, мальчишку хорошо знает. Сапожник… Хм — м… Как с ним поступить, когда этой осенью получит деньги за последнюю партию товара, Хитрец еще не определился. Послать пару солдат и убить труда не составит. Или еще лучше: утопить в речке, что поблизости, когда Сапожник приедет с деньгами. Утопить — и концы в воду. И тогда никто не узнает, что листья поставлял Хитрец. Зачем всем знать, что благородный каркельский рыцарь — из гендованских воров?

Но действительно ли убийство Сапожника отрубит последние к нему нити? Если Сапожник с кем — то еще поделился, да хотя бы со своими домочадцами? Тогда убийство пользы не принесет. Наоборот, как бы те не разболтали по всей округе. Можно, конечно, убить всех в доме Сапожника, но здесь были сомнения. Смогут ли его солдаты сделать все чисто? Непонятно.