Путь славы и скорби

– Отвратительно, – ответил Джон, проходя внутрь и тут же уваливаясь на мягкий уголок. – Как будто всю ночь по мне ездило звено танков и давило, и давило… все тело просто разламывается, голова раскалывается, кажется меня рвало пока я спал…

– Дааа, было дело, – отстранено ответил профессор, снова погружаясь в свои дела. – Я все убрал. Похоже у тебя токсикоз от обильного использования виктория – думаю, ты постепенно с этим свыкнешься и таких проблем не будет.

– Ага, – возразил Джон, – и этого не будет?! – показал он на огромные синяки по всему телу и в особенности на лице.

– Ой, да ладно – шрамы украшают мужчин.

От этих слов Джон на автомате потянулся к шраму на лице.

– Я уже достаточно красив… – тихо пробубнил он себе под нос.

– Вы разобрались, что с транспортом?

– Да, конечно, я же не спал так много, в отличие от некоторых. Итак, у нас на буксире отдельный самостоятельный модуль корабля типа КТ. Похоже, его кто-то сбросил, как лишний груз. На нем шесть тысяч сто семнадцать человеческих тел в возрасте от двадцати до пятидесяти шести лет, из них больше восьмидесяти процентов мужского пола. Почти у всех крайне критические повреждения – лишь у трех процентов средней тяжести.

– Понятно, а что с кораблем? Удалось починить?

– Этим я пока даже не занимался, – отмахнулся профессор. – Нам все равно лучше отойти подальше от Спектра, а то нас заметят. В общем, мы, на самой малой мощности, удаляемся от места твоих приключений. Потом подробнее расскажешь мне, что там произошло.

– Хорошо… – устало ответил Джон, устраиваясь поудобнее. – Профессор, – продолжил он после паузы. – А я же познакомился с этим самым… Князем Игорем… ничего такой мужик, – руки сами потянулись к лицу и нащупали, все еще ноющие, синяки.

– Конечно ничего… бандюган бандюгана видит издалека. Ты там за это время еще по фене не начал базарить? – не отрываясь от своих дел пробубнил Лоббитс.

– Чего??? – недоуменно переспросил Джон и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Он отпустил меня, как только узнал, что я хочу помочь раненым. Понимаете, профессор, они там все еще остались людьми – все эти передряги не сломили их дух, они все еще помнят свои корни. Он очень напомнил мне Сторака, вот бы сейчас с ним пообщаться – он бы точно подсказал что делать дальше.

– Люди – это люди, – задумчиво ответил Лоббитс. – Они всегда были и плохие, и хорошие. Всегда находились предатели и люди слова. И всегда нас сплачивала общая беда… Да, не сразу… Да появлялись мародеры и желающие наживаться на чужом горе, но сполна хлебнув горя, человечество объединялось и выдерживало все передряги. Так будет и в этот раз – я ни капли не сомневаюсь – надо только очень постараться… даже очень-очень-очень – все-таки с такой угрозой мы еще не сталкивались… А что делать дальше???… тут Сторак не нужен. Я могу тебе точно сказать, чем мы будем заниматься следующие несколько месяцев – работы у нас валом.

– А чем вы сейчас заняты?

– Изучаю характер повреждения раненых. Всех я один точно не смогу даже попробовать спасти, и чтоб продлить работу холодильных установок я хочу отключить часть камер с самыми безнадежными ранеными.

– Отключить?! – встрепенулся Джон. – Но они же сразу погибнут. Вы убьете их!

– Именно так. Зато у меня будет больше времени спасти остальных.

– Но мы должны дать шанс каждому…

– Сынок, – перебил его Лоббитс. – Тебя одного я оперировал несколько недель только чтоб спасти жизнь… потом еще месяцы реабилитации. Я один физически не успею справится с шестью тысячами менее чем за год.

– Вы не один, я вам помогу. Мы справимся – давайте хоть попытаемся… пожалуйста, профессор.

– Хорошо, – сдался Лоббитс. – Давай попробуем на одном человеке, увидим сколько это займет времени и тогда решим.

– Давайте, – тут же с готовностью подтвердил Джон и попытался быстро встать, но чуть не упал от навалившейся усталости.

– Тогда иди еще отдохни, я запускаю процесс разморозки у самого стабильного пациента. Часов через двадцать он будет готов. Иди поспи это время, тогда ты мне хотя бы не будешь мешать.

Джон послушно развернулся и побрел в свою каюту, где моментально уснул и проснулся только через несколько часов от грубых толчков профессора.

– Вставай, некогда спать. Жду тебя в операционной, я начинаю.

Когда удалось все же разомкнуть глаза, профессор уже ушел. Просыпаться оказалось очень тяжело, зато поднявшись Джон понял, что силы почти восстановились. Быстро одевшись, он пошел в операционную, где его наставник уже разрезал первого пациента.

На операционном столе лежал мужчина лет тридцати пяти. Все тело его было бледным, а глаза закрыты. В области живота профессор сделал большой разрез и сейчас ковырялся во внутренностях.

– Я уже извлек осколок, – сказал он Джону. – Тут повреждены некоторые органы. Если бы у нас была нормальная операционная с запасом крови и всем остальным, я бы смог восстановить его и без виктория. Но у нас ничего нет, так что вживляем материал.