Путь славы и скорби

– А я что, не даю??? – возмутился Лоббитс. – Пусть отдыхает сколько хочет.

– А где внучка моя не знаете? Один я у нее остался. Времени то, наверное, много прошло, соскучилась пади по мне, я тут, сколько?… пару месяцев провалялся?

– Двадцать лет, – снова выпалил профессор и тут же схлопотал по второму плечу.

– Прекратите! – Джон строго уставился на возмущенного Лоббитса. – Никакие не двадцать…

– Ну пятнадцать! – настаивал на своем Лоббитс. – Плюс минус пару лет.

– Мустафа, – мягко обратился Джон к выпучившему глаза мужчине. – Ваш транспорт долго кидало по космосу, и мы нашли вас совсем недавно, но все будет нормально.

– А можно мне поговорить с кем-нибудь… – неуверенно протянул Мустафа, глядя на Джона, – … постарше… и поадекватнее, – тут же добавил он, посмотрев на Лоббитса.

– Тогда сам с собой поговори, – тут же возмутился профессор. – Больше здесь никого нет.

Джон обреченно выдохнул, понимая, что не сможет остановить своего неугомонного наставника.

– Поговорить больше, действительно, не с кем. Мы тут одни. И нам очень нужно отдохнуть. И вы поспите…

Джон попрощался с новым членом команды и, быстро закончив свои дела, отправился спать.

На следующий день было все, как обычно. Снова череда неудач и мертвых людей. Мустафа немного окреп и стал потихоньку вертеться в кровати и приподниматься на локтях, наблюдая за их работой. Он оказался очень разговорчивым, чем нещадно досаждал Лоббитсу.

– Так, тебе нечем заняться, – как-то не выдержал профессор. – На вот тебе, согни, – протянул он Мустафе тонкий стержень виктория.

Джон с опаской посмотрел на Мустафу, вспомнил свою первую реакцию на викторий, но увидев, как тот спокойно взял в руки стержень и начал пытаться его согнуть успокоился.

– Это же викторий, – сказал он Мустафе через несколько часов, которые тот безуспешно пытался согнуть стержень, используя, в том числе, подручные средства. – Его очень сложно изменить воздействуя снаружи. Попробуй изнутри.

Мустафа, услышав такой совет, уставился на Джона, как на душевно больного.

– Чего вылупился, – тут же выругался на него Лоббитс. – Слушай парня, он в этом деле толк знает. Твоя печень на четверть состоит из виктория, так что поменьше шуми и гни стержень.

– Как? – вопрошал Мустафа. – Силой ума что ли???!!!

– Нет! Силой ума у тебя точно не получится, т. к. он у тебя напрочь отсутствует.

– Просто пойми, – спокойно пояснил Джон. – Что викторий – это часть тебя, и ты можешь им управлять точно также, как рукой, ногой, пальцем…

К вечеру Мустафа согнул стержень. Только когда тот у него в руках вдруг стал мягким, он так испугался, что со страху отшвырнул его прочь. И тут же, не контролируя свои мысли, притянул его обратно. Снова выкинул, испугавшись еще сильнее и снова притянул. Этот замкнутый круг прервал Джон, перехватив управление викторием.

А на следующий день конвейер принес еще один долгожданный результат. Молодой, двадцати пяти летний мужчина очнулся и остался жив. Их команда пополнилась еще одним участником, которого звали Михаил.

Мустафа с Михаилом окрепли и начали помогать. Дело пошло быстрее, хотя Джон с профессором так и продолжали работать на износ, уделяя сну не более четырех-пяти часов в сутки.

Полгода они жили в таком ритме, и к тому моменту, как в креокамерах не осталось ни одного человеческого тела, их команду, в дополнение к Мустафе и Михаилу, пополнили еще восемьдесят шесть новых члена экипажа. Итого на корабле оказалось девяноста человек, из них двадцать три женщины, а остальные мужчины.

Новым членам экипажа толком никто ничего не пояснял, и каждого нового выжившего отдавали на попечение тем, кто уже встал на ноги. Профессор с Джоном проводили с ними только первый день, а потом изредка проведывали, не в состоянии уделить достаточно времени.

Так и получилось, что все выжившие, по сути, длительное время варились в собственном соку, даже проблему с одеждой для себя им пришлось решать самим – об этом как-то никто не подумал. Повезло, что на холодильном транспорте оказалось много обычной старой военной формы из прошлой эпохи.

И вот, все человеческие тела оказались переработаны. Конвейер остановился и пришло время познакомиться со спасенными поближе. Джон никогда раньше не думал об этом моменте, но сейчас растерялся и запаниковал, внезапно осознав, что на их корабле почти сотня новых, незнакомых ему людей, которые, к тому же, все опытнее и старше его.

Профессор тоже никогда не думал об этом моменте и переживать по этому поводу не собирался. Для него все было понятно – они просто выйдут и скажут этим людям, что те должны сражаться насмерть с дерзкими инопланетянами, возможности которых толком даже и не известны.

* * *

Последний выживший очнулся уже три дня назад, поэтому он, хоть и не без помощи других, но тоже прибыл на первое общее собрание.

Об общем сборе профессор объявил по громкой связи и корабль сразу наводнился слухами и пересудами.

– Старик с пацаном всех собирают… – сообщали одни.

– Может, хоть объяснят чего?… – говорили другие.

– Да что они объяснят, ты же их видел – они оба… того… и мы тут свихнемся… – возражали им третьи.