Путь слез

Запыхавшийся парень полз в темноте, останавливаясь на какое-то мгновение, чтобы перевести дух. Он взглянул на небо, где скопище пригнанных ветром облаков медленно сбивалось в сторону полной, но уже спускающейся луны. Желая воспользоваться любой возможностью остаться незамеченным, он присел на корточки, и, накрывшись широким капюшоном, обождал, пока облака не скрыли убывающий серебряный свет. Наконец луна скрылась, и Вил ловко перекинул свое тело за внешний край стены. Там он ненадолго повис на кончиках пальцев и, закрыв глаза, отдал себя на поруки ангелов, которые, как он надеялся, подхватят и мягко опустят его на землю.

Но как обычно в этом мире случается, тело парня сорвалось вниз как спелый желудь с высокой ветви и упало не мягче обычного. Так беспомощный юноша и приземлился на землю с глухим стуком о твердую, обожженную глину у основания стены.

Вил покатился по земле, хныча и корчась от боли, но быстро собрался и бросился чрез деревню под прикрытие близлежащего леса. По ходу он потирал ушибленные колени и локти, быстро обозревая окрестности. Довольный тем, что на какое-то время остался незамеченным, Вил замедлил шаг, чтобы обдумать свое положение и прислушаться к затихающим звукам изнутри монастыря. Он понимал, что избежал лишь первой облавы, и не в обычае аббатского пристава останавливаться на этом. «Он непременно вышлет конных по всем дорогам». Парень знал, что домой ему придется возвращаться окольными путями, но также подумал и о том, что следует обождать еще немного.

Через час Вил решил, что его преследователи успели разредиться и охватить все поместье. Итак, глубоко вздохнув, он отправился в путь. Не позволяя себе ни малейшего промаха, парень перебегал от дерева к дереву, не забывая время от времени оглядываться. Покинув лес, он выбрал самый дальний путь по парующим полям в обход дома. После часа утомительной ходьбы по затвердевшим бороздам, Вил, наконец, сделал короткий привал у огромного букового дерева на дороге, ведущей к деревне Обербрехен. Он прислонился усталой спиной к гладкому стволу и неспешно опустился на землю под деревом, чтобы обдумать свое положение.

Вдыхая летний ночной воздух, Вил почувствовал, как в его молодом сердце зародился тихий вызов внешнему миру – могучее и живительное чувство самонадеянности и независимости. Весьма приятное чувство, – подобное ощущение он испытал в тот момент, когда сбил с ног Анселя. Но Вил признал в себе еще более глубокое изменение, могущественное преображение, которое захватило его всего, – превращение мальчика в мужчину. Это чувство разлилось по его телу, и юноше оно понравилось.

Он вытащил из-за пояса добытый с таким трудом трофей, зажал в ладони его рукоять – оленью ножку – и с наслаждением провел пальцами по острым, с зазубринами, краям искусно выделанного лезвия. Но звуки приближающихся всадников потревожили мальчика, и он наскоро вложил кинжал обратно, крепко прижался к широкому стволу, посмеиваясь («эта добыча вам не по зубам»), пока его несостоявшиеся захватчики скакали мимо. Он потуже затянул кожаную котомку Лукаса и полоской воловьей шкуры привязал её себе к поясу, поглядывая на почти безлунное небо. Нежное щебетание проснувшихся птиц напомнило ему, что он должен спешить.

Глава 2 Бегство Отец Пий

У матери начался нескончаемый приступ кашля, разбудивший Карла с Марией, сидевших теперь в страхе и трепете, не в состоянии снова заснуть. Незадолго до заутреннего звона Карл в нетерпении встал в низком проеме и уставился в ночное небо. Ему почудилось, будто он услышал набатный колокол из далекого аббатства, и старался, если что, не пропустить его в очередной раз. Он шагнул к калитке, навострив уши: «Что за тревога?»

Мария подошла к Карлу и беспомощно заглянула ему в лицо.

– Говорю тебе, с ней все будет хорошо, – убеждал Карл сестренку, хотя сам и не был в этом уверен. Но, всегда предпочитая надежду реальности, он убедительно закивал и повторил слова брата Лукаса: «За самым темным часом в ночи приходит рассвет».

Они пошли в комнату матери. Марта все так же дышала с большим трудом. Карл окунул примочку в миску с водой и вытер матери лоб и шею. Он закалял свое сердце наперекор тьме, внушая себе, что он верен и спокоен в ожидании чуда. «Как благ Господь… как благ Господь будет к нам, ежели…» – его размышления приняли немного отчаянный ход.

Марта приподнялась на локте.

– Где Вил? – закричала она. – Где мой сын? Никогда, никогда его нет рядом, когда он мне нужен.

Карл на мгновенье растерялся: он не знал, как ответить, но солгать не решался.

– Вил пошел за братом Лукасом, и…

– Я же сказала, что мне будет помогать фрау Анка, и что мне не нужен здесь этот безумный монах! – проскрипела она. Тут ее тело бросило в дрожь, и кровь плеснулась изо рта и носа, испачкав горловину ее льняной сорочки и потрепанное одеяло, которое она лихорадочно сжимала руками. Лишившись остатков мужества и самообладания, Карл второпях протянул руку, чтобы помочь ей, но при этом опрокинул миску. с водой и пролил ее на материнскую кровать.