Путь смертных

Имени человека Рейвен не знал, но его самого ему точно доводилось видеть: это был один из приспешников Флинта. Уилл про себя окрестил его Хорьком за пронырливые манеры и мелкие хищные черты лица. Хорек явно не был фигурой, способной противостоять ему в одиночку, – следовательно, где-то поблизости болтался сообщник. Скорее всего, тот слабоумный тип, с которым Рейвен видел его в тот раз и мысленно прозвал Колом из-за единственного зуба, торчавшего среди руин во рту. Уилл, должно быть, миновал его, не заметив, пару секунд назад. Он, конечно же, прячется в еще одном дверном проеме, готовый к перехвату в случае побега.

И встреча эта не была случайностью, понял он. Ему вспомнился тот, что пялился на него в таверне, а потом вдруг вышел с таким целеустремленным видом.

– Мистер Рейвен, вы ведь не пытаетесь меня избегать?

– Поскольку мне в голову не приходит ничего, что могло бы рекомендовать ваше общество, я по возможности буду его избегать. Но я не знал, что меня ищут.

– Искать будут каждого, кто ходит в должниках у мистера Флинта. Но вы можете избавиться от меня, стоит только вернуть долг.

– Вернуть долг? Да еще и двух недель не прошло. Так может, сделаете мне одолжение и уберетесь с дороги? – Рейвен отодвинул его в сторону и двинулся дальше.

Хорек даже не попытался его задержать и преследовать не стал. Значит, решил подождать сообщника. Для них с Колом было привычным делом ломать кости сломленным людям, и некий благоприобретенный инстинкт, должно быть, подсказал им, что кишка у противника не особенно тонка. Может, эль и притушил тлевшее пламя, но один вид гнойного подонка разбудил его вновь.

Уилл шел не спеша, вслушиваясь в шаги за спиной и вглядывался в стоявшую кругом темень в поисках чего-то, что могло бы сойти за оружие. Сгодилось бы что угодно: надо просто знать, как применить. Он наткнулся ногой на какую-то деревяшку, наклонился и поднял. Это был измочаленный обломок доски; впрочем, довольно прочный.

Одним движением Рейвен выпрямился, разворачиваясь, и замахнулся обломком – и тут в голове что-то взорвалось. Перед глазами все вспыхнуло – и поплыло, будто тело, ставшее вдруг вялым, куда-то падало, увлекаемое весом головы, внезапно оказавшейся неимоверно тяжелой. Он грохнулся на мокрые булыжники так, что кости затрещали, – столь быстро, что даже не успел смягчить падение…

Уилл открыл глаза и попытался сосредоточить взгляд. Ему пришло в голову, что удар, должно быть, лишил его сознания, потому что он явно галлюцинировал. Над ним нависло какое-то чудовище. Великан.

Некое существо футов семи ростом тащило Рейвена волоком с улицы в какой-то темный переулок. Одна только голова у него была в два раза больше, чем у обычного человека, и лоб был каким-то неестественно выпуклым, будто валун, нависший над обрывом. Парализованный болью и шоком, Уилл смотрел, как воздвигшийся над ним великан поднимает ногу и со всей силы пинает его каблуком. Услышал, как его собственный крик отразился от стен домов; внутри взорвалась новая боль. Рефлекторно дернулся, сжавшись в комок, и почувствовал, как его пронзает болью еще один чудовищный удар, нанесенный слоновьей пятой обидчика.

Гаргантюа[7] пригнулся и сел на него верхом, пришпилив руки к земле своими чудовищными коленями. Все в этом уродливом создании было непропорциональным, нелепым, будто какие-то части просто продолжали расти еще долго после того, как все остальные остановились. Когда оно разинуло рот, стало видно, какие у него широкие прогалы между зубами, точно челюсти были для них слишком велики.

Боль была неописуемая, и ее ухудшало то обстоятельство, что в любой момент кулаки Гаргантюа могли причинить ему еще большие страдания. Никакое количество алкоголя не смогло бы в достаточной мере притупить подобные ощущения, иначе виски в операционных лился бы рекой – куда там заведению Эйткена.

В голове Уилла лихорадочно метались мысли, и, хотя смятение и боль практически не давали ему возможности соображать, ясно было одно: сопротивляться бесполезно. Если этот монстр собирался убить его, то он умрет – прямо здесь, в этом переулке.

Лицо Гаргантюа было гротескной маской, точно у гаргулий[8], скорчившихся на церковных стенах, и поневоле притягивало взгляд, но Рейвен не мог оторвать глаз от пальцев, толстых, как сосиски. Своими он не мог даже пошевелить, и чудовищные отростки могли сотворить с ним что угодно.

Уилл ощутил облегчение, когда эти пальцы принялись обшаривать его карманы, но ненадолго: он знал, как ничтожна будет их добыча. Гаргантюа положил те несколько жалких монет, что еще оставались у Рейвена, себе на ладонь, когда из темноты наконец вынырнул Хорек, цапнул деньги и присел на корточки рядом с чудовищем.

– Ну что, теперь вы не так остры на язык, а, мистер Рейвен?

Хорек вытащил из кармана нож и продемонстрировал его Уиллу так, чтобы тот мог видеть клинок даже в том скудном свете, который проникал в переулок. Нож был около четырех дюймов[9] длиной, с тонким лезвием; деревянная рукоятка обмотана какой-то тряпкой, чтобы рука не скользила. Тряпку покрывали темные пятна.