Путь Смолы

– Я уже говорил, что мир не идеален и мнения людей не идеальны. У каждого свои приоритеты, кто-то деньги любит, кто-то свободу, кто-то больше самого себя, а кто-то других. С этим ничего не поделаешь. Но люди в ходе своего развития выработали законы, корректирующие уж особо нестандартные и агрессивные видения. Законы морали и нравственности, религии, да и просто законы этики и порядка. Я уже говорил, что твоё видение не должно мешать и особенно вредить видению других. Коррекция допустима, поскольку человечество не идеально.

– Что-то я сильно сомневаюсь, что видение Шпалы можно было подвергнуть коррекции, – умехнулась Лиза.

– Что, всё так серьёзно?

– Даже очень.

– Нужно чтобы он разочаровался в своём видении, осознал его неправильность. Тяжело, конечно, но возможно. А для этого надо…

–По башке камнем врезать, – перебил старичка Колян.

– Верно, нужен стресс, а ещё лучше вообще забыть о своём прежнем видении, – поддержала Лиза.

– Значит всех преступников надо долбить по голове в первую очередь, а уж потом сажать, – продолжал высказывать собственный вариант коррекции Колян. – А особо невосприимчивых долбить по башке каждый день всё время отсидки.

– Ну, ну, ну, зачем так агрессивно, в сущности в этом случае вы станете такими же преступниками и подонками как и они, только узаконенными. Благими намерениями выложен путь в ад – это вот про таких долбящих по голове камнями моралистов… Беда человека в том, что только своё видение он считает правильным. Надо научиться смотреть на мир не глазами и оценивать не мозгом, а душой. И преступников научить. Ведь только душа даёт полное представление о мире. А ваше видение – это лишь порождение мозга, в сущности оно не может быть как неправильным, так и правильным, потому как создано искусственно, оно лишь характеризует развитие мозга конкретной личности. А вот ощущать мир душой может далеко не каждый, единицы. И ты лишь должен понять, что кроме твоего мира, есть ещё и миры других людей, с которыми надо считаться. Если ты осознаешь это и начнешь жить с позиции этого понимания, то считай, что ты сделал первый шаг к ощущению мира душой.

– И что даёт ощущение мира душой? – спросил Колян.

– Сейчас тебе этого не понять. Совершенно другое мироощущение, можно сказать счастье, здесь и любовь, и уважение, и значимость, и многое другое. Но самое главное – вечность. Потому как душа в отличии от мозга вечна. И вечность не в понимании бесконечно долгого существования, а та вечность, что является всеобъемлющей сутью, наполненной любовью и счастьем всего сущего, отождествляя собой это сущее.

Колян с Лизой переглянулись, они уже затрагивали некогда эту тему, но как и тогда вечность была лишь словом, и что обозначало толком было не понятно, одни общие малозначительные фразы, еще больше запутывавшие.

– Мудрёно сказано про вечность, – сказал Колян, – а если проще, что это?

– Вряд ли кто когда сможет тебе это оъяснить, потому что всё на земле смертно и сама земная мысль смертна, и познать и понять вечность не в состоянии. Это находится за сределами её понимания, потому нам и кажется, что вечности нет, даже в общепринятом её понимании бесконечно долгого существования. Это как электрический ток для неразумного животного. Оно и не подозревает о его существовании, а в моменты соприкосновения чувствует лишь боль, и уж тем более не подозревает, что вся современная разумная цивилизация существует за счёт электрического тока, можно сказать, что электричество правит миром. То же и с вечностью, неосознанно соприкасаясь с ней, чувствуем лишь боль, и как следствие минимум отрицаем её существование, а то и откровенно боимся. Только после физической смерти, когда мы освобождаемся от крепких объятий восприятия мира мозгом, мы встречаемся с ней и понимаем её. Но пока живы – боимся, потому что больно, больно нашему мозгу, а главное – это неизвестность, которую она собой несет, да и слишком многое нас связывает с земным.

– Та же религия, – сказала Лиза, – всё приходится принимать на веру.

– Что поделаешь, – пожал плечами старичок, – человечество жило, живет и будет жить верой, но это уже отдельный разговор.

Колян стоял и смотрел на старика, глаза того источали неземное блаженство, в этот момент он выглядел до идиотизма хорошим. И вдруг Смола понял, что находится не в деревеньке, где перепивший Ванька, с ущемлённым достоинством, взял в заложники соседа, а в лесу, где на прогалине вырыт колодец, облокотившись на брёвна которого, рядом стоит старик и зовут его Арнав, а вместо Лизы два раскрашенных в воинственную окраску молодых человека, Дизи и Чаки. И всё, что Колян слышал, лилось не из уст деревенского философа, а из уст Арнава. Колян повращал ошарашенно глазами, не понимая, как это произошло, и продолжил слушать учителя.