Путь теософа в стране Советов: воспоминания

В камере, в которую меня ввели, была невероятная грязь и духота. Большие железные кровати стояли вплотную, не оставляя места даже для общего стола. Камеры представляли бывшие монастырские кельи со сводчатыми потолками, невероятно толстыми стенами и маленькими окошечками.

Я сразу убедился, что попал отнюдь не в инженерную компанию. Товарищами моими были бытовики, хозяйственники, урки. Крик и брань стояли невозможные. Среди заключённых нашлись политиканы, которые ожесточённо спорили по ночам. К полночи политическая дискуссия обычно заканчивалась дракой. Четверть камеры составляли калеки: два глухонемых, два одноногих, один слепой. Сосед по койке — татарин, по-братски поделился со мной своими вещами.

Меня назначили опять помощником монтёра. Его мастерская помещалась в подземной келейке, вероятно, предназначавшейся для какого-нибудь схимника. Келейка не отапливалась, морозы стояли двадцатиградусные, поэтому все стены были украшены раскалёнными никелиновыми спиралям. Я нашёл, что это очень красиво.

Монтёр дал мне задание. Я понимал, что меня не для того перевели в Новоспасский и потому старался ничего не делать. Обошёл все мастерские. Их было четыре: швейная, пуговичная, картонажная, конвертная. На каждой работало человек по пять заключённых и, кроме того, патронируемые «принудники», вольные.

На третий день пришёл начальник ОКБ Лебедев, дал мне путную работу и перевёл в камеру инженеров.

В камере было всего 8 человек, из них 5 заключённых по Сокольникам. Идеальная чистота, свежий воздух, яркое освещение, хороший стол для занятий. За похабное слово — штраф 50 копеек в фонд улучшенного питания. Решётки не тюремные — монастырские, узорчатые. Из окна вид на кладбище с красивыми памятниками и величественными купеческими мавзолеями. Нет, положительно я попал в рай! О лучшей жизни нельзя было и мечтать.

Старостой был Петелин — мягкий, внимательный, культурный человек. Камера была дельная, разговоры большей частью на интересные технические темы. В свободное время читали, играли в шахматы или дружно пилили Карпова, пытаясь отучить его от наркотиков. Карпов был инженер-путеец средних лет. Чуть отвернёшься, накапывает себе в нос морфия и потом дремлет с блаженной глупой улыбкой.

Работали мы в клубе, который днём превращался в конструкторское бюро. Кроме подрядов на реконструкцию и ремонт тюрем, брали вольные работы. Иногда заключённые оказывались в положении технических контролёров по отношению к тюремному начальству. Последним это не нравилось, они жаловались в Главумзак, всячески тормозили нашу работу. Но Лебедев, горячий сторонник новых гуманных идей в пенитенциарной политике, отстаивал нас грудью.

По вечерам камеры обходил начальник УВЧ и приглашал нас в тот же клуб «играть в оркестре и петь хором». В Сокольниках начальник УВЧ носил «шпалер» на поясе и два «клопа» в петлицах. Здесь начальник УВЧ носил модную широкополую шляпу и каракулевое пальто. Разговоры об оркестре были только для приличия. В клубе имелась балалайка-контрабас и одно вконец испорченное пианино. Пели хором голосами не столь сильными, сколь противными, три человека. Остальные занимались кто чем. Смотрели прошлогодние журналы, играли на бильярде.

Я занимался радиотехникой. Ещё в Сокольниках провели трансляцию к каждой койке, за наш счёт, из неприкосновенного фонда, установили наушники. Это было мудрое нововведение: гвалт и ругань в камерах сразу уменьшились вдвое. Многие по вечерам лежали на койках с трубками на ушах. Мне так понравилось это изобретение, что я решил сделать Гале в подарок радиоприёмничек. Это в то время было большой новостью и редкостью. Попросив её под каким-то предлогом принести из дома деревянный ящичек, служивший для гвоздей и шурупов, я принялся всё остальное мастерить сам: наматывал из телефонного провода катушку самоиндукции, из жести выпиливал конденсатор переменной ёмкости, монтировал схему. Только кристаллик детектора нельзя было собрать из соплей и потому окончание монтажа пришлось отложить до освобождения. Я потратил на это дело все вечера в течение месяца, но приёмник, к моему удивлению, удался на славу. Потолкав минут пятнадцать пружинкой в кристалл, удавалось попасть на живую точку и услышать в трубку отдельные звуки концерта или последние новости РОСТА.