Путь Тесея

Сетования доносились из чащи кустарника, и присмотревшись, заметил Тесей, что дикая спаржа и вправду выставила ему навстречу свои острые колючки. Взглянул на Джамбо вопросительно. Тот ухмыльнулся. Пояснил вполголоса:

– А это, молодой господин, Перигуда, дочь казнённого тобой Синида молится. Прячется от тебя, забилась в кусты, а чтобы хоть помолчать, соображалки не хватило. Коль столь глупа девка, и выманить её тебе труда не составит.

– Она помогала отцу казнить путешественников?

– Чего не было, того не было. Девка красивая, однако громадного роста, я ж говорил уже…

– Женщины не такие злые, как мужчины, я согласен.

– Неужели ты, молодой господин, не слыхал о Медее? Эта волшебница убила своих собственных детей.

– Не умничай, раб!

Не сразу, но заинтересовался Тесей дочерью Синида. Тем более, что Джамбо его развлёк. Руки у того были заняты водоносом, давешний похабный жест повторить он не мог, так принялся, высунув язык и выпятив зад, сгибать и разгибать свои трескучие колени. Царевич скупо улыбнулся и, понизив голос, пояснил:

– Коль спаржу от этой самого чертополоха отличает, стало быть, не бесповоротная же дура. Как, ты сказал, зовут её – Перигуда? – и, когда Джамбо кивнул, выкрикнул. – Эй, госпожа Перигуда! Выходи, не бойся! Я, царевич Тесей из Трезена, тебя не обижу! Вот увидишь, что и пальцем не трону!

– И как же это ты нашёл меня, царевич? Нет, не выйду, ты батюшку моего убил, и меня обидишь.

Тесей забрал у Джамбо кувшин, заглянул внутрь, но пить не решился. Поставил кувшин на траву, уселся и сам. Подумав, прокричал:

– Ты сама себя загнала в ловушку, Перигуда. За тобой непроходимый кустарник. Если ты рассердишь меня – а вот-вот рассердишь, я продерусь через колючие кусты и выволочу тебя за волосы. Тогда не обижайся, что не предупредил!

Тут Джамбо кивнул одобрительно и тоже уселся. Они сидели под кустами, издали похожие на двух отдыхающих путников-приятелей, довольно долго, потому что дочь Синида не внимала доводам Тесея, на что он не больно и обижался. Ведь таким образом хоть какой-то разум обнаруживала, а к полной дуре он и в самом деле не прикоснулся бы. День клонился к вечеру, не плохо бы утолить жажду и пообедать. Впрочем, увиденное на поляне по-прежнему стояло у него перед глазами, и он сомневался в том, что сумеет удержать в себе съеденное. А лёгкая досада на глупую девушку хоть немного отвлекала от страшного воспоминания…

В кустах раздался треск, топот и визг. Рядом с сидящим царевичем дрогнула земля, он встрепенулся, поворачивая голову в сторону шума, а Джамбо заявил почтительно:

– Вот она, молодая госпожа Перигуда.

Снизу глядя, дочь Синида показалась Тесею просто чудовищно огромной, а поднимаясь на ноги, отметил он, что и богатырским сложением напоминает отца. И круглой головой тоже. Странное это оказалось занятие – угадывать на её лице, грубом, но красивом (Джамбо не соврал), искажённые болью и смертным страхом черты свирепого убийцы. Толстые щеки и руки в свежих длинных царапинах, шелковые одежды изорваны и взлохмачены теми же колючками. Но при всём при том девушка оказалась накрашенной, а правую лодыжку украшал золотой браслет. Открыв рот, разглядывала она Тесея во все глаза, а вот приветствия от неё царевич не дождался.

– Скажи, Перигуда, – вставая на ноги и отряхивая хитон, спросил Тесей, и её решивший не баловать каким-нибудь там «здравствуй», – зачем ты принарядилась сегодня? И глаза зачем подвела?

Она выпучила огромные глазищи.

– Так ведь девица на выданье должна быть каждый день с утра готова. А вдруг жених придёт?

Тесей крякнул. Жених, не жених, а хозяин к девице пришёл. Убив разбойника, его победитель получает право поработить членов его семьи. Эта, как её, Мелисса ему и в служанки не нужна, а вот на Перигуду теперь появились виды. Её формы, выпирающие из одежд, заставили Тесея вспомнить толстых бабищ, начиная с Мирто, лишавших его сна в мучительную пору отроческого созревания. Только стройная и изящная Амфитрита вытеснила толстух из эротических мечтаний. Стручок царевича заявил тут о себе, вмешавшись в его чувства и чувственные воспоминания. Теперь-то он уж точно осуществит с Перигудой свои права владельца, деться некуда, вот только куда её повести?

Тесей тоскливо оглянулся на белый дом у опушки соснового леса. Над усадьбой поднимался дымок: что бы не стряслось в хозяйстве, хоть наводнение, а кухарка колдует над обедом. Добро, если вдова Синида ещё прячется, а если она уже вернулась домой и нападёт, дочь защищая, с домашним орудием каким-нибудь, хоть бы и с вертелом? Что же, дубинкой от бабы отбиваться? Он представил себе, как заводит Перигуду в её спаленку, а там дверь не запирается. Из кухни воняет жжённым жиром, толпа рабов подслушивает и пытается подсмотреть. К тому же, из-за его неопытности, предстоит нешуточное противоборство, а дома Перигуде и стены будут помогать. Нет, не стоит самому предоставлять девице преимущество. Да и шлюшка та, Омфала, советовала ведь лишать дев невинности на природе, днём и под пение птиц. Тут, в разбойничьем лесу, больше вороны каркают, однако совет следует принять.