Путь тьмы

Хрустя осколками битого хрусталя, Син направился к Нику, но, как и Маглегал, заметив сумрачный меч, остановился.

— Подумать только. — всплеснул руками бастард. — Разгромил семейный склеп, отравил священное озеро, пустил по ветру тела наших предков, даже свою драгоценную Элен не пожалел… И все зачем? Чтобы превратить Люминистилл вот в эту гадость? — он с отвращением кивнул на пр о клятое оружие. — Эй ты там оглох что ли? — с ноткой раздражения крикнул эльф. — Я с кем разговариваю? Хотя… Может так даже и лучше.

Син’Галад, глядя на Ника, задумчиво потер подбородок и принялся ходить из стороны в сторону, не рискуя приближаться к пугающему артефакту. При очередном повороте принц заметил, что балахон брата изнутри сплошь усыпан защитными амулетами. Тот явно готовился к встрече. Но какое это теперь имело значение?

— Знаешь, — нарушил молчание Син, — не ты один обрел новые силы. Думал ли ты как мне удалось это провернуть? — он кивнул на бесчувственных лордов. — А я скажу. Магия разума, брат. Ты, похоже, переусердствовал со своей и еще какое-то время не сможешь двигаться. Я читал об этом. Как и о многом другом. Книги вообще заменили мне и друзей, и учителей, и любовь отца…

Бастард помрачнел, но все равно продолжил.

— Когда я понял, что обучать меня никто не собирается. Я занялся образованием сам. Но это ты знаешь. Как и то, что книги библиотеки подарили мне больше знаний, чем тебе вся твоя хваленая Школа. Но что тебе не известно, так это то, что за одним из шкафов запретной секции я случайно нашел потайную комнату. И, судя по пыли, о ней не вспоминали уже много поколений хранителей.

Син’Галад поднял с земли кусочек хрусталя, посмотрел на свет и, размахнувшись, швырнул в болото. То поглотило подношение без единого всплеска.

— Не буду утомлять тебя историями о том, как я расшифровывал незнакомый язык найденных там свитков, как по крупицам собирал разрозненные факты — это все в прошлом. Главное, что в итоге я начал обучаться магии, о которой нигде больше не упоминалось. — Син пнул подвернувшийся под ногу осколок и тот, позвякивая, покатился по полу. — И у меня получалось! Именно тогда я осознал, что смогу спасти нашу расу от вырождения!

Если бы Никаниэль мог, он бы грустно усмехнулся. Похоже Сину повезло наткнуться на описание родового искусства одного из канувших в небытие народов Альйона. И по счастливой (хотя, скорее, по трагической) случайности, у него оказалась врожденная предрасположенность именно к этому виду магии.

— Знал ли ты, — самозабвенно вещал бастард, — что уже в этом тысячелетии население Эльфхейма вдвое меньше, чем три поколения назад? Мы исчезаем, Ник! Такими темпами, еще немного, и о нас останутся только сказки и легенды, которые тоже со временем канут в бездну. Только одно может спасти в таком случае — война! Да, сперва многие погибнут, но именно после войны всегда наблюдается небывалый скачек рождаемости.

Син’Галад возбужденно вскинул руку, словно лектор на трибуне. Похоже он давно мечтал о возможности выговориться и вот теперь, наконец, ее обрел.

— Я подходил с этим к отцу, но он даже слушать не стал. — Син раздраженно сморщился. — Политика Эльфхейма незыблема — тайно ослаблять возможных противников и не допускать крупного кровопролития. Думаю, ты об этом уже знаешь. Возможно когда-то подобная стратегия и имела смысл, но не теперь. И я понял, что смогу изменить что-либо только лично сев на трон.

В опустошенном мозге Никаниэля всколыхнулась волна негодования и тут же опала, практически не потревожив безбрежную гладь безразличия. Трон, война, вырождение — всего лишь слова, не имевшие больше для него никакого значения.

— Возможно ты захотел бы спросить, почему я не подошел с этим к тебе? — не надеясь на ответ, поинтересовался Син. — Этот вариант я отмел в первую очередь. Прости, но ты бы меня просто не понял. Балы, учеба, шашни с Элен — вот все, что тебя волновало. Я даже организовал на тебя пару покушений, но тайная канцелярия их успешно предотвратила. Чтоб этих ищеек! И тут, как раз пошли первые успехи в магии. Это был мой шанс!

Глаза бастарда в неровном свете факелов блестели отраженным пламенем. Судя по всему, он действительно верил в то, что говорил и всей душей радел за процветание нации. Вот только методы выбрал не самые благородные. Ну да не Нику его судить.

— Магия разума! — на лице Син’Галада появилась мечтательная улыбка. — Отличная штука, скажу я тебе. Хоть и не всемогущая. Нельзя заставить кого-либо думать то, что противоречит его собственным мыслям. Я так и не смог убедить отца отречься от престола или объявить меня наследником. Но зато если у кого-то внутри есть червячок сомнения, то его можно развить и подтолкнуть в нужном направлении. Как, например, с Маглегалом, когда я приказал ему изменить расписание патруля.

В душе Никаниэля отдаленным звуком в ночной тиши зародилось нехорошее предчувствие. И оно, не заставив себя ждать, грянуло, словно гром во время весеннего ливня.