Путь тьмы

— Да, человек, твой племянник — как и все ваши жалкие солдаты — мертв, но не переживай, трупыстали песчинкой в монолите новой имперской армии.

— Орден, Орден не допустит!

— Не волнуйся, благороднейший, у Ордена в ближайшем будущем появится много работы и им будет не до нас с тобой, — произнес император. — Ну что, облегчишь свою участь правдивой исповедью?

— Я ничего тебе не скажу!

— Скажешь, — ласково пообещал Шахрион. — Не сегодня, так завтра. До Наиргиона пять дней пути, у меня будет достаточно времени, чтобы получить донесение. — Он отвернулся от пленных и приказал Диртаниону. — Сотник, за мной.

Когда они пересекали двор по направлению к широко раскрытым воротам донжона, Шахрион давал последние приказы.

— Во-первых, нам нужен контроль над рекой. Зомби на эту работу не поставить — слишком сложна, а местным я не доверяю. Придется изловчиться и найти людей в Империи, либо же приставлять охрану к командам речной флотилии. Во-вторых, требуется усилить гарнизон. Проблем с материалом быть не должно, но если они, все же возникнут, разрешаю очистить темницу. В-третьих, никакого насилия по отношению к местным. Они — наше будущее, и любой солдат Империи, запятнавший себя, будет вздернут как последняя собака. Все ясно?

— Да, Владыка.

— Хорошо. — Они остановились возле ворот, куда слуги подвели коней для владыки и его верховного мага. — Можешь приступать, сотник.

— Служу Черному Властелину! — выкрикнул Диртанион, не сводя с императора обожающего взгляда.

Шахрион улыбнулся, и забрался в седло, приняв у слуги поводья.

— До встречи, сотник. Служи, и тебе воздастся, — проговорил он на прощание и направил коня вперед.

Мост через Быстроводную был поистине велик. Его ширина позволяла двигаться в ряд пятерым всадникам, с краев его защищали высокие перила, а поддержкой служили толстые мостовые опоры, которые, как Шахрион знал, были возведены на искусственных насыпях. Все это в очередной раз заставляло задуматься над тем, какая же мощь была в распоряжении императоров прошлого, и как они бездарно ею пользовались.

Шахрион горестно вздохнул. Будь у него десять, да даже пять легионов старого образца и пара сотен лишних чародеев, не пришлось бы прибегать к запретной магии, которая теперь что-то с ним делает, он бы разбил врагов в честном сражении, но увы…

— Что тебя печалит, владыка? — лич в очередной раз продемонстрировал свое пугающее умение читать чужие мысли.

— Глупость моих предков. Я не понимаю, как можно было растерять такую силу.

— В этом нет ничего сложного, владыка. А люди глупы — это действительно так. Впрочем, встречаются и исключения. Взять, например тебя.

— Я слышу лесть?

— Правду. Ты не пообещал сотнику ничего конкретного, но он теперь в лепешку расшибется, чтобы угодить тебе, своему обожаемому повелителю. Так умные управляют глупыми.

— Не соглашусь с тобою, Гартиан. Диртанион достаточно умен, чтобы понять, что тысячником быть лучше, чем сотником, ведь это открывает определенные перспективы.

— Например?

— Когда Империя вновь достигнет старых границ, ей потребуется много, чудовищно много солдат и командиров, и даже сотник может получить под свое начало легион, если он окажется достаточно умным и исполнительным. Пара удачных кампаний, и титул кольценосца становится реальностью.

— Ты станешь раздавать кольца простолюдинам? — в голосе лича послышался ужас. — Не отмеченным Матерью?

— Почему бы и нет? Пускай первые кольценосцы все без исключения были отмечены, что с того? Времена меняются и мы должны меняться вместе с ними.

Лич замолчал, в очередной раз начав недовольно клацать челюстью. Да, этот колдун очень трепетно относился к старине, даже слишком трепетно. Шахриону же, которому пришлось распродать добрую половину семейных реликвий, чтобы его подданные не умерли с голода, было плевать на замшелые древности и покрывшиеся плесенью святыни. То из прошлого, что можно использовать сейчас и в дальнейшем, перейдет в будущее, прочее же пускай и остается в забвении, где ему самое место!

Император гордо поднял голову, устремив свой взор вперед, к приближающемуся вражескому берегу. Да, теперь будет только так, и он завещает своим потомкам не жить заслугами прошлого, упиваясь в них и ставя на пьедестал, а творить настоящее и будущее, расширяя горизонты и двигаясь вперед. Непрерывно и до самой смерти.

Глава 5

Восемнадцатый вечер первого месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны.