Путь Тьмы

Шахрион не стал отвечать, ограничившись многозначительным молчанием. Назойливый голос в голове вызывал множество вопросов, ответы на которые только предстояло найти. Вся проблема заключалась в том, что они могли крайне не понравиться императору. Вот только была ли возможность игнорировать незваного собеседника? Или все-таки собеседницу? Или, быть может, стоило плюнуть на все и принять предложение? Этого делать не хотелось, хотя в глубине души Шахрион и подозревал, что отказаться не сумеет и рано или поздно совершит то, что непонятная сущность от него требует.

— Ты меня не слушаешь. — Обиделась собеседница. Собеседник? — А я ведь могу и наказать тебя за это.

— Валяй, — пожал плечами император. — Мы во сне, что может со мной случиться?

Непроглядная тьма издала сухой неприятный смешок.

— Маленький человечек, — голоса обрушились на него со всех сторон. — Маленький человечек не знает, что можно сотворить во снах, поэтому ему не стоит говорить глупости.

Эта какофония пронизывала до костей, и Шахрион внезапно осознал, что дрожит от страха, как осиновый лист. Едва он это понял, как все закончилось. Все та же темнота, пустота и надоедливый голос.

— Неужели ты не хочешь получить власть? Абсолютную, непререкаемую, я могу ее даровать, смотри…

Мгла рассеялась, и Шахрион увидел раскинувшийся далеко внизу огромный город, окруженный со всех сторон могучими вековыми соснами, чьи острые верхушки, казалось, протыкали само небо.

— Смотри, смотри, смотри… — донеслось до его ушей.

Император не понимал, куда нужно смотреть, но его тело самостоятельно повернулось направо, и Шахрион увидел бой. Тысячи людей в черных одеждах штурмовали позиции, на которых укрепились светловолосые воины с большими луками и длинными копьями. Строя не было ни с той, ни с другой стороны. Все перемешалось, распалось на одиночные схватки, в которых непонятно, кто побеждал. Чуть дальше, на поле, сошлись две конные дружины, а в небе сталкивались всадники на могучих грифонах.

Все поле боя кипело и плавилось от сотен заклинаний, сотворенных магами противоборствующих сторон. Вот из леса вышло огромное дерево, раскидавшее на своем пути два десятка солдат, на него тотчас же набросились огромные белесые черепа с острейшими зубами. А вот жгут, собранный из сотен водяных струек, разрезал на две ровные части рыцаря смерти, и тотчас же остановился, упершись в пылевой щит. В другом месте пронзительно полыхнуло черным, и добрых пять десятков вражеских солдат снопами повалились на землю, то сработала Плеть тлена, выжигающая души несчастных.

Шахрион понял, свидетелем чего он стал, и теперь во все глаза высматривал лишь одного человека, но никак не мог его найти — слишком велико оказалось расстояние. Его услышали — действие внезапно приблизилось, и император обнаружил себя стоящим за плечом высокого мужчины в черной мантии с алым вороном, вышитым на спине. Человек был бледен, худощав, его скулы ввалились, в его глазах застыл лихорадочный блеск, и все же, Шахрион мог узнать мужчину из тысяч других — Безумец ни капли не отличался от собственного изображения на портрете.

Древний император высоко над головой поднял жезл, и небеса разрезал страшный судорожный вопль. Казалось, сама суть мироздания корчилась от боли, разрываемая страшными словами, и билась в агонии. Солнце скрылось за тучами, подул ледяной, пробирающий до костей ветер, вопль вдруг прекратился, словно его и не бывало, и над полем боя распростерла свои крылья мертвая, неестественная тишина. Она продолжалась ровно три удара сердца, после чего с неба полился огненный дождь. Неестественно черное, антрацитовое пламя исторгалось на замерший в ужасе лес, играючи пробив выставленную магическую защиту. Заполыхали пожары, и повалил омерзительный жирный дым, а дождь все шел и шел, накрывая весь древний, огромный лес.

Безумец задрал голову и захохотал, продолжая высоко держать свое кошмарное оружие. Затем он резко, словно от окрика, повернулся, и их глаза встретились. Великий маг осклабился и…подмигнул Шахриону, а в следующий миг все заволокло мглой.

Император очутился на древнем кладбище. По земле тянулся туман, облизывающий своими белесыми языками покосившиеся памятники и надгробные камни. Луна была укутана густыми облаками, но кое-какой свет все же пробивался через толстую небесную перину. Император недоуменно переглянулся. Где он?

— Вперед… — Прошептал ему ветер и Шахрион зашагал.

Долго идти не пришлось — дорога привела его к разрытой могиле, на дне которой копошился молодой парень, вытаскивающий труп наружу.