Путь тысячи лезвий (СИ)

— Я видел её величество Арселию Адмайра, когда вместе с отцом приезжал в Эдуану, — при упоминании тарессийской столицы аш-Саттар слегка поморщился. — Тогда я был ещё совсем мальчишкой, но смело могу сказать, что красота королевы превосходила все слухи, доносившиеся до Бейшаата. И вы, ваше высочество, конечно, истинная Адмайра — синеглазая и рыжеволосая… Но взглянув на ваши черты, нельзя не вспомнить о том, что в вас течёт кровь Арселии.

— И умеющего говорить комплименты женщинам, — дополнила свою предыдущую похвалу Ивенн. — Как и защищать их в нужный момент.

— Жаль только, что тарессийцы умеют последнее столь скверно, — бросил аш-Саттар.

Ивенн захотелось ответить ему какой-нибудь колкостью, как она частенько делала, когда речь заходила о гибели матери и вине отца в смерти той. Но искренняя печаль на лице аш-Саттара удержала Ивенн от подобного. Как, впрочем, и то, что он всё ещё мог оказаться полезен.

— Жаль, — покорно согласилась она. — Ибо тогда мстить приходится уже женщинам. Что вы думаете о такой мести, Шадин?

— То, что она может быть страшной, — не замедлил он с ответом. — Особенно, если женщина разыщет тех, кто сумеет на своих клинках принести её возмездие.

Ивенн удовлетворённо склонила голову — похоже, этот наёмник был из тех, кто хорошо понимает намёки… И, возможно, их дальнейшая беседа и вправду выйдет полезной для обоих.

***

Проснулся Шадин от резкого выкрика и последовавшего за ним металлического звука. Звон оружия он не спутал бы ни с чем другим и в первое мгновение вскинулся, готовясь вскочить с кровати. Но, услышав следом задорную и довольно непристойную фразу, долетевшую из-за окна, только фыркнул, оставшись лежать. Ядира!.. Разумеется, его старшая дочь опять не нашла лучшего места для утренней тренировки, чем под окнами родительской спальни. И Шадин не рискнул бы судить, сделала она подобное по недомыслию или же испытывая его терпение.

Повернув голову, он наткнулся взглядом на копну чёрных кудрей на соседней подушке. Удивился, как Наима, чьё обнажённое плечо выглядывало из-под одеяла, до сих пор не проснулась, и ухмыльнулся: не хватало, пожалуй, только заглядывающей в двери Самийи. Тогда бы все дорогие его сердцу женщины точно оказались поблизости.

Тихо, чтобы не разбудить Наиму, Шадин выскользнул из постели и, накинув шитый золотыми нитями халат, вышел на балкон с ажурными перилами, примыкавший к комнате.

Не успевший нагреться утренний воздух пах влагой и морской солью. Внизу же, на фоне серых каменных плит внутреннего дворика, мелькали две фигурки. Тонкая и гибкая — Ядиры, более высокая и крепкая — одного из Алых Скорпионов, рядового бойца, имени которого Шадин не знал. Сталь изогнутых клинков блестела на солнце, периодически сталкиваясь, а чёрная коса яростно хлестала Ядиру по спине, закрытой лёгким кожаным доспехом. Но, кажется, нисколько не отвлекала свою предельно сосредоточенную на бое обладательницу.

— Кто бы мог подумать, что я рожу Бейшаатскому Скорпиону его копию в женском обличье, — ленивый бархатный голос Наимы Шадин услышал чуть раньше, чем тихие шаги. И стремительно обернулся, окинув её довольным взглядом.

— Она явно делает успехи, — добавила Наима, опершись ладонями о перила. — Но я рада, что хотя бы из Самийи ты не растишь наёмницу.

— Самийя — слишком нежный цветок для такого, — покачал головой Шадин. — Будем надеяться, ей всегда хватит умения вить из мужчин верёвки, которое она в последнее время оттачивает на каждом встречном. Ну, и пары отравленных кинжалов, с которыми её научила обращаться сестра.

— Только ли сестра? — спросила Наима с лукавой улыбкой, которая до сих пор казалось превращала его кровь в жидкий огонь. — Как будто я не знаю, что ради твоей похвалы Самийя возьмёт в руки гремучую змею, а не то, что сталь!

Но на это Шадин только пожал плечами, бросив:

— Я хочу, чтобы они обе умели постоять за себя и друг за друга. Когда меня не станет…

Тонкие смуглые пальцы тут же до боли сжали его запястье.

— Это будет нескоро, и к тому сроку у наших дочерей давно появятся собственные семьи. А пока не говори так, не приманивай собственную гибель!.. Вспомни, какой ценой я отстояла тебя у неё, — полные губы Наимы дрогнули, некрасиво скривившись.

— Я помню. Всегда, — ответил он за миг до того, как запечатлеть поцелуй у неё на ладони. — Но ещё знаю, что порой и кроме смерти хватает причин не прийти на помощь. Рядом с Висаль меня в нужный час не было… И ей осталось только окно башни и камни внизу.

Стоило ему произнести последнюю фразу, как Шадин увидел в глазах Наимы нечто новое. Что-то злое и яростное, заставлявшее вспомнить о том, что она была не только его женщиной, но и колдуньей. Не чуждавшейся запретных заклятий, пусть и лишь в крайних случаях.

— Если бы только ты любил меня хоть немного меньше, — прошипела Наима, оскалив крупные белые зубы, — то клянусь, я вцеплялась бы тебе в лицо всякий раз, как ты вспоминаешь эту женщину!

Шадин усмехнулся.

— К живым ты меня так не ревнуешь.

Но Наима осталась серьёзной.