Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

…Сказать, что у меня утром болела голова — значит, не сказать ничего. Когда я опрометчиво попытался встать (голова болела с момента пробуждения, но я сперва не придал этому значения), желудок вдруг прыгнул к горлу, пол поднялся дыбом, и я, опережая свою блевотину, грохнулся в него лицом. Кто-то рухнул мне на плечи и в радостном барабанном ритме начал загонять в затылок вибрирующий лом. Я не открывал глаз — боялся увидеть свои глазные яблоки лежащими на полу метрах в пяти от меня (показалось, что у меня лопнул череп). Во рту был вкус рвоты, но одновременно — сухо, как в пустыне.

— Плохо тебе?

— Та-а-ань… — застонал я, внутренне содрогаясь, — не шу-ми-и… Я, кажется, умираю… Что со мной?..

— Ты напился, как сапожник, — пояснила она, помогая мне подняться на ноги. — Иди сюда, умоемся… Вот так…

Ледяная вода вызвала у меня нервные сотрясения. Пока я с трудом возил полотенцем по ставшей неожиданно очень чувствительной коже, Танюшка что-то налила в кружку (я слышал звук) и сунула мне:

— Пей.

— Тань, меня стошнит, — пробормотал я, с опаской косясь на дымящуюся кружку.

— Пей, — голос Танюшки был непререкаемым.

В кружке оказался невероятно крепкий и несладкий кофе.

— Лаури принёс. Извинялся, — пояснила Танюшка, садясь на постель. Я сел рядом с ней и, аккуратно пристроив голову у неё на плече, закрыл глаза. — Олег, — тихо позвала она.

— Да? — я не открывал глаз, с наслаждением ощущая, как откатывает головная боль.

— Олег, ночью ты был такой…

— Что, страшный, что ли? — уточнил я.

— Нет, Олег… понимаешь… жалкий такой… беспомощный, совсем как будто не ты… Я хочу тебя попросить, Олег… Никогда больше не пей, хорошо? Если ты меня любишь.

— Обещаю, Тань — больше никогда, — негромко и серьёзно сказал я.

Игорь Басаргин
Эта подлая жизнь не раз и не два
Окунала меня в кровищу лицом.
Потому-то я больше не верю в слова,
А тем более — в сказки со счастливым концом.

Надо ладить с людьми! Проживёшь до ста лет,
Не сражаясь за некий "свет впереди"!
Четверть столько протянет сказавший: "Нет!"
Уж его-то судьба вряд ли станет щадить…

Если выжил герой всему вопреки
И с победой пришёл в родительский дом —
Это просто чтоб мы не подохли с тоски.
Это добрая сказка со счастливым концом…

Если прочь отступил победивший враг,
Или честно сражается грудь на грудь —
Не смешите меня! Не бывает так,
Чтобы враг отказался финку в спину воткнуть!

Если новый рассвет над шпилями крыш
И любовь обручальным сплелась кольцом —
Это просто чтоб ты не плакал, малыш.
Это добрая сказка со счастливым концом…

Если в жарком бою закричал: "Держись!"
И собою прикрыл подоспевший друг —
Это тоже всё бред. Ибо нас учит жизнь:
Не примчатся друзья, им всегда недосуг…

…Но зачем этот бред не даёт прожить,
От несчастий чужих отвернув лицо?!
Да затем, чтоб кому-то помочь сложить
Эту добрую сказку.
Со счастливым концом.

* * *

* * *

В Скале англо-норвежско-испанский с редкими вкраплениями других наций контингент разместился не хуже, чем наши знакомые карпатские чехи. В природных доках со стороны моря стояли два драккара, а сами жилые помещения располагались в глубине скалы. Я даже удивился, до чего основательно они тут устроились. Нам без слов предоставили небольшую (так теплее в холодные зимние ветра), но даже обставленную комнату. и все, кажется, были искренне рады — даже незнакомые ребята и девчонки. Я бы, наверное, хотел тут остаться. Но… не хотел. А Танюшка просто молча согласилась с решением плыть на Азорские острова.

Шторм продолжал бушевать, и мы оказались как бы не у дел. Я, правда, фехтовал с местными ребятами и обменивался с ними обычным слегка хвастливым трёпом о приключениях. А вот Танюшка не нашла с местными девчонками общего языка. Я, если честно, тоже всё время помнил, что большинство из них — это испанки, первых парней которых убили пришельцы с Севера. Видел я, кстати, и Изабель — девчонку Свена. Она была действительно красива и неожиданно замкнута для испанки…