Путь в Колу

Огромного роста, косматый, кряжистый, сидел в бархатном мягком кресле наместник Норланда. А перед ним, маленький, тщедушный, стоял посреди трапезной отец Илларион.

- Чтобы никто без ведома ротмистра Клементсона не отлучался из монастыря, - рокотал в тишине трапезной густой бас Бальтазара Бека. - И чтобы пастухи-лопины, собрав оленье стадо, также возвращались в обитель.

- Но подчас собрать стадо на ночь не удается, - пытался возражать отец Илларион. - А в тундре волки, медведи, росомахи... Загрызут оленей... Не могу я держать на привязи лопинов в обители.

Толмач стоял за спиной наместника и быстро переводил слова иеромонаха на шведский язык.

- Одним оленем меньше эка беда какая, - отмахнулся Бальтазар Бек.

- Могут загрызть сразу десятка два, - кротко произнес настоятель.

- Пусть грызут, этого добра в тундре великое множество.

- Живые ведь твари.

"Важно, чтобы никто не выскользнул отсюда, - думал наместник Норланда. - Чем позднее узнают московиты, что мы здесь, тем лучше. За лето многое может измениться, и воеводе Кольскому будет не до Печенги и Нявдемы".

Настоятель думал о другом. "Хорошо, если доберутся до Колы Ферапонт с Пяви, ведь на пути у них множество быстрых рек и топких озер, хищные звери могут загрызть и топь, того и гляди, в бездну затянет..."

Молчание в трапезной становилось тягостным.

Краснорожий толмач суетливо набивал табаком трубку для Бальтазара Бека. Он угодливо протянул трубку наместнику, взял со стола горящую свечу и поднес своему господину. Ярл закурил, выпуская кольца сизого дыма. Лицо отца Иллариона морщилось словно от боли. В глазах иеромонаха стояли слезы. Ему хотелось сказать этому безбожнику все, что думал о нем, но от страха, что тот может приказать предать смерти его вместе со всей братией, он только плотнее сжимал губы.

Отец Илларион собрался отправиться в свою келью, но вдруг ворота монастырские распахнулись и во двор ввели трех русских со связанными руками. Лицо одного из них было в запекшейся крови, а глаза сверкали от ярости. Лохмотьями висела на пленниках одежда, и все они были избиты свейскими воинами, которые их привели в монастырь.

- Святой отец, дай знать воеводе Алексею Петровичу... что свеи чинят разбой и убийства... на нашей земле, - прохрипел Спирка Авдонин, проходя мимо Иллариона.

Савва Лажиев шагал следом за пятидесятником. Его руки были крепко связаны сыромятным ремнем. Он даже не мог шевельнуть ими. Он впервые в своей жизни видел так близко от себя свеев, которых на его родине, в Олонии, называли "руочи". Зато навсегда запомнилось ему, как однажды осенью прятались всей деревней вместе со скотом и скарбом в лесу от этих незваных пришельцев. Мать и старая бабушка зачастую пугали потом Савву, когда начинал озорничать, этими самыми "руочами". "Будешь шалить, Саввушка, придет в избу руочи и заберет тебя с собой", - говаривала бабушка. И вот теперь они были совсем рядом...

Савву Лажиева и стрельца Никифора привели в сени деревянного дома, в котором располагались братские кельи, развязали руки и впихнули в темный подвал.

9

Два свейских воина и встретивший их во дворе обители ротмистр Пер Клементсон доставили Спирку Авдонина в трапезную.

При виде пленного наместник Норланда приподнялся в кресле, перестал курить и колюче уставился на истерзанного в рукопашной схватке стрелецкого пятидесятника.

Горбоносый, с выдающейся вперед нижней челюстью Пер Клементсон встал позади ярла и замер в ожидании.

Толмач, покашляв в кулак, высморкавшись, вышел вперед. Он знал, что наместник Норланда станет расспрашивать пленного, и заранее приготовился переводить ответы.

В трапезной воцарилось молчание.

- Развяжите мне руки, - потребовал Спирка Авдонин.

Бальтазар Бек догадался, чего требует пленный пятидесятник, и незаметным движением дал знак воинам, чтобы освободили русского от ременных пут.

Какое-то время Спирка разминал затекшие руки, потом облизал разбитые губы и принялся осторожно стирать рукавом кафтана запекшуюся на лице кровь.

- Как ты здесь оказался, пятидесятник? - произнес Бальтазар Бек. Кто послал тебя в Лапландию? Зачем?

Спирка медлил. Глядя поверх наместника Норланда, непрошено появившегося в русских землях, пятидесятник мучительно размышлял, чего именно хочет от него свейский ярл и как перехитрить этого чужеземца.

- Послал меня сюда воевода-боярин из Колы, чтобы проверить, как прокладываются порубежные грани и не чинят ли какие подвохи ваши свейские межевщики, - смело ответил он, умышленно превысив свои полномочия.

- Ого! - удивленно вскинул лохматые брови Бальтазар Бек, внимательно выслушав толмача.

Помедлив и внимательно оглядев с головы до пят смелого русского пятидесятника, наместник Норланда спросил:

- Куда пошло судно, что доставило вас на берег Лапландии?

- Назад в Колу, - солгал Спирка Авдонин.