Путь в Обитель Бога

Мы шли по древней чужой дороге, похожей на застывшую реку из гудрона. Она давно умерла, потрескалась и покрылась трупными пятнами разрушающих её лишаёв. Медленно темнело, и стоявший вокруг живой, и в то же время неживой лес, в котором не было ни птиц, ни животных, ни насекомых, нагонял тоску и неясный страх. Там и сям над деревьями высились сторожевые башни, в которых ещё что-то функционировало, что-то посылало отдельные обрывочные сигналы, что-то чуяло чужаков и пыталось отдать приказ давно вымершему персоналу этого невиданного приусадебного хозяйства разобраться, остановить, схватить, нейтрализовать. Но слабые неразборчивые команды уже никто не слышал. От крабообразных тварей на коротких ногах, размером с танк, остались одни замшелые панцири. От всякой мелочи не сохранилось и того. В зарослях иногда угадывались скелеты неведомых животных-биороботов, оплетённые вьюнком и вросшие в землю, с окаменевшими сухожилиями и невероятно твёрдыми костями. Один из них был расчищен от растительности, – наверно, умниками, – и мы устроились на ночёвку прямо перед массивным угловатым черепом, глядящим в сторону дороги пустыми глазницами.

Утром, через час после рассвета, мы вышли к внутренней стене. Она была выше внешней и лучше сохранилась. Пустое пространство перед ней так и не заросло целиком – это за две тысячи лет! – и я подумал, что здесь наверняка есть что-то такое под землёй, что мешает полностью освоить полосу отчуждения даже родным городским культурам. Или дело в самой стене?

Пройдя ворота, похожие на открытую пасть дракона, мы наконец попали непосредственно в город. Некоторые здания выглядели как кукурузные початки, выраставшие прямо из земли на высоту тридцать – сорок метров. По достижении зрелости такие дома становились кораблями, но ни один из тех, что мы видели сейчас, так никогда и не поднялся со своего ложа. Обычные здания напоминали кактусы, их было гораздо больше. Они выбрасывали во все стороны отростки, иногда соединяясь друг с другом, щетинились шипами антенн, теснились вокруг кораблей и непонятного назначения стометровых шпилей с колючими шарами на концах, дряхлели, разрушались, обваливались, засыпая сохранившиеся участки дорог пылью, трухой и обломками.

– Не знаешь, почему яйцеголовые ушли отсюда? – спросил я Орекса.

– Нет, – ответил он. – Этот город никогда не был взят. Они просто ушли. Такое часто случалось и случается. Ибогалы вымирают – когда их становится слишком мало, они переселяются в другие города. Или земля под городом истощается, и им приходится искать новое место. В Нинаксе есть всего три поселения, откуда мы их изгнали.

– Три? Я слышал о двух.

– Третье совсем небольшое, там внутренняя стена выросла едва на десять метров, а внешняя только поднялась над землёй. К счастью, яйцеголовые не умеют строить быстро. Тот город мы взяли легко.

– Наши считают, что здесь была столица края, – вмешался Генка. – Представляешь, как это выглядело, когда всё ещё росло? Такой серости не было. Дома выбрасывали цветы до пяти метров в диаметре! Лилия Геагама тоже цвела, и её тычинки…

– Знаю, я видел живые города.

– Преимущественно через бомбовый прицел, наверно, – сказал Генка, обиженный, что его перебили. – Впрочем, нет, – добавил он ехидно, – в пору больших войн с ибогалами ты был ещё маленький. И куда тебе в военную авиацию…

– Естественно, я слишком туп для этого, – ответил я. – Но твои коллеги из яйцеголовых однажды пригласили меня на обряд скармливания умников Лилии Геагаме. Знаешь, её мутит от необходимости переваривать всякую парашу, но долг есть долг. Происходит всё так: умнику втыкают длинные иголки в нервные центры, чтобы он никуда не убежал и, самое главное, прекратил чесать языком. Затем его погружают по шею в жидкость, которая скапливается в чашечке Лилии, и он сидит там две недели, пока кости не станут гибкими, а мясо не превратится в студень. Потом берут голову, которая свободно отделяется от тела, и вышвыривают на помойку – информация, в ней содержавшаяся, уже находится в распоряжении Геагамы… Интереснейший способ допроса, правда?

– Хватит! – заорал Генка, краснея пятнами.

– Ты находишь? А я-то сдуру обрадовался возможности описать некоторые биотехногенные чудеса, которые мечтают воплотить в жизнь Ибн-Хаттаб вкупе с Феликсом. И они правы. Нам есть чему поучиться у старших братьев, выведших свою цивилизацию на высший уровень развития!

– Хватит, говорю! Я рад, что тебе тогда удалось сбежать, но там остались мои друзья! И каждый из них был в тысячу раз более достоин звания человека, чем ты!..