Путь в Обитель Бога

– Да, надо быть кем-то вроде дракона, чтобы одним ударом вышибить дух из такого парня, – посочувствовал мне кербер, уныло разглядывая свой ободранный зад.

– Чёрт возьми, он и был драконом, – сказал я, пытаясь сесть.

Я тоже хорошо проехался по камням, и грудь, под которую попал самый большой, страшно болела. Рубашка превратилась в кровавые лохмотья, а разрядник, охвативший зажимами правую руку, едва мне её не сломал. В первый момент я подумал, что ещё и ослеп на один глаз, – но нет, просто веки слиплись от засохшей крови из рассечённого лба, с которого свешивался приличный лоскут кожи. Бобел отделался разбитым лицом и свёрнутым набок носом.

– Тебе повезло, – поздравил его Тотигай. – Станешь теперь у нас ещё красивее.

Ни слова не говоря, Бобел сцепил руки, зажал нос большими пальцами и с противным хрустом вернул его на место.

Генка всё ещё валялся без чувств. Откачать его у нас не было силы.

– Проклятье, как это не вовремя! – сказал я, запрокидывая голову и пытаясь промыть залитый кровью глаз из фляжки. Получалось плохо, поскольку приходилось действовать одной левой рукой.

– Провалиться тебе, Элф! – ответил Тотигай. – Можно подумать, что такое бывает вовремя.

Рану на лбу от додхарской воды защипало, а после того, как вода попала в глаз, стало ещё хуже, но куда деваться. Другой не было, а эта ещё и обеззараживает.

Невдалеке послышались шаги. Я автоматически зашарил правой рукой в поисках винтовки, хотя схватить ничего не мог, потому что к предплечью всё ещё был пристёгнут разрядник. Бобел посмотрел в сторону звуков и тут же отвернулся. Тотигай, хоть и сидел задом, несомненно, всё увидел, но остался спокоен.

– Мне показалось, что я вам понадоблюсь, – сказал кто-то рядом голосом Имхотепа. – И я решил не дожидаться вас в условленном месте.

– О да, ты нам понадобишься, – прокряхтел я. – Это факт!

Я мог поставить свой зрячий глаз против пары драных камнеступов, что разгребатель ещё не успел пробить тропу отсюда до Чёртовой Деревни, однако выяснять, как здесь очутился Имхотеп, желания у меня не возникло. Главное, что он появился вовремя.

– Можно считать, что бой мы выиграли с минимальными потерями, – сказал Бобел. – Дракон был очень большой.

– Самый большой, что я видел, – отозвался я. – Но меня это не утешает.

– Самый большой, о котором у нас когда-либо слышали, – подтвердил Тотигай. – Старые керберы рассказывали истории об огромных драконах, но наш…

– Теперь ты и сам сможешь рассказать кое-что получше, – сказал я. – Да и вообще, ты у нас герой сегодня. Не вцепись ты ему в последнюю голову, он бы нас прикончил.

– Не прострели ты ему крыло, он бы нас прикончил ещё раньше, – ответил Тотигай.

– Короче, все мы храбрецы, – хмыкнул я, отдирая от предплечья разрядник. – Один вопрос – что делать будем, если появятся яйцеголовые? Сейчас мы больше похожи на кучку инвалидов, чем на боеспособный отряд.

– Я боеспособен, – сказал Бобел.

– Да, но при всём нашем уважении, ты не отряд. Особенно если придётся возиться с ранеными.

– Имхотеп вас вылечит, – решительно отрезал Бобел.

Его безоговорочная вера в Имхотепа меня позабавила, однако я был с ним согласен. Интересно, приди Имхотеп раньше, смог бы он усмирить дракона? И почему он не пришёл? Ведь наверняка знал, что случится. Хотя с этим как раз всё ясно. «Вы были должны сами победить чудовище. По каким причинам я мог мешать вам победить его?» – примерно такая у него точка зрения. И потом, разве он обязан нянчиться с нами? Решил подлечить – и спасибо.

Имхотеп уже занимался Генкой, которого Бобел чуть раньше перетащил поближе ко мне и уложил на одеяло.

– Он точно жив? – спросил я. – Выглядит он мёртвым.

– Жив, – сказал Имхотеп, не прекращая своих таинственных манипуляций.

Он водил над телом Ждана руками, похлопывал в ладоши, напевал невнятную песню на незнакомом языке, а в конце развёл вокруг Генкиного ложа несколько крошечных костерков из принесённой с собой вязанки хвороста и принялся за меня.

Мой правый глаз к этому времени совсем заплыл, поскольку я ударился ещё и скулой, но стоило Имхотепу приложить к опухоли руку, как она тут же ощутимо опала. Он действовал ловко, но больно было всё равно, и чтобы отвлечься, я стал думать о драконах.

На Додхаре живут разные драконы, и голов у них бывает от одной до двенадцати. Из них трёхголовые – самые большие, двухголовые – самые дикие и опасные, а которые с одной головой – самые умные. Двенадцатиголовые не летают, а только бегают на своих кривых когтистых лапах. Шестиголовые тоже бегают, да ещё могут спланировать на тебя откуда-нибудь с верхушки горы. Все драконы по преимуществу травоядные, и только в период спаривания склонны полакомиться мясцом. Ну и если видят, что мясо беспечно идёт мимо, тоже не побрезгуют. А в основном едят драконью траву, в зарослях которой дракон любого размера может спрятаться целиком.