Путь в Сэльму

Луд не дал спору между мельником и его женой разгореться, еще несколько раз поблагодарив хозяев мельницы, и, наконец, стал собираться в путь. Собирая вещи, он захватил несколько пирожков, свежих яблок и груш, настоятельно впихнутых ему Хэльгой, а также в несколько слоев завернул тряпкой Сумеречное светило, опасаясь, что оно очень хрупкое и случайно треснет или разобьется в дороге. Мирону же так понравился морс хозяйки, что он попросил фляжку этого напитка в дорогу. У Клясеня не было никаких вещей, он лишь издал свист, приложив указательный и большой палец ко рту. Спустя небольшое время на свист прилетела Тирина и уселась к нему на плечо, после чего тот уже был готов сесть в телегу.

Мирон приготовил телегу, запряг в нее лошадь и уселся за вожжи. Остальные два путника расположились в телеге, и они двинулись в путь. Когда они стали отходить, Хэльга с мужем махали им рукой и добро улыбались. Рядом стоял Дорик и тоже махал своей огромной рукой и улыбался, хотя не совсем понимал, что происходит. Луд, укутавшись в свою робу с капюшоном в ответ махал им, пока мельники, удаляясь от взора, не превратились в еле различимые крохотные точки.

- Хорошие люди есть на свете, - улегся спиной Луд на дно телеги, подложив мешок под затылок, - Слава Алирану, что мы повстречали таких гостеприимных и добродушных хозяев. И тебе спасибо, Мирон, - он обратился к кучеру, - По твоему совету мы решили заночевать у них. А укус... а что укус? Могло быть и хуже. На нас просто могли напасть волки или кабаны, например. Или ударить молния. Или ограбить дорожные грабители. Все, что ни делается, - все к лучшему.

Глава 12. Хмельные черти

- Ах ты черт земной! – вдруг заругался Мирон, что Луд слегка дернулся, - Я забыл свои вторые штаны в предбаннике. Они такие теплые, шерстяные. Мне их вязала двоюродная тетя из Крилмы. Придется разворачиваться...

- Ну ты и ворона! – злобно и обвинительно посмотрел Луд на своего кучера, мгновенно забыв свою глубокую мысль, - Не смей разворачиваться! Мы и так порядочно задержались, нам дорог каждый миг. Сдались тебе эти штаны! Слушай, я куплю тебе новые и красивые в ближайшем селе.

- Охладите свой пыл, господин. Я чувствую губительную раздражительность в вашем сознании, - сквозь усы с бородой проговорил Клясень, - Спокойствие лечит.

- Как вы меня достали! – раздраженно заорал Луд, - Запомните! – в Доме порядка вы будете делать только то, что я говорю, и ничего другого! Вопросы есть?

- А вы точно купите мне новые штаны? – словно пропустив мимо ушей гнев сударя, спросил Мирон, - Мне бы серые с зеленоватым оттенком.

В ответ Луд замолчал, улегся поудобнее на дно телеги, натянул на голову капюшон и сделал вид будто спит, дескать, с вами разговаривать бесполезно. Потом они ехали некоторое время в молчании, а когда стемнело, Мирон предложил пастуху заменить его.

- До этого всю дорогу я был бессменным извозчиком, и каждый раз, когда уже не мог не уснуть, мы останавливались где-нибудь на ночь в селе или в трактире. Вот и ехали мы так долго. А если будешь меня заменять, дня два точно выиграем. К тому же, ты в ладах со зверьем, можешь управлять лошадью и без вожжей, наверное.

Клясень молча согласился и заменил кучера, который улегся около Луда и тут же захрапел. Луд, проспавший весь день, спать совершенно не хотел и просто уставился в темнеющее небо, на котором уже вовсю зажигались звезды. Он старался не думать о неприятном происшествии, которое с ним случилось, но всякие мысли все равно лезли в его голову. К тому же, хмельные черти еще кружили в его голове. Он думал о поставленной задаче в Сэльме, думал, справятся ли его спутники с суровым отбором или их выставят посмешищем вместе с ним. В конце концов, еще неизвестно, сколько человек нужно будет добрать до полного состава. Луду не терпелось прочитать письмо с указаниями, но он знал, что раньше времени его лучше не вскрывать. А еще ему вдруг стало интересно узнать про Швеника, где он и что с ним стало. Исчез ли он навсегда или появился на следующий день? В любом случае, это теперь не его дело, чему он был очень рад. Он точно знал, что будет получать жалованье каждый месяц, а сам Мерзослав вряд ли бросит свои темные дела в Великограде и навестит его в Зеленолесье. По меньшей мере, год он будет вдали от своего властителя. Мысль эта грела ему сердце, но телу становилось холодней. Спустившаяся на землю ночь оказалась прохладной, да и осень стала показывать свой истинный нрав. Начал дуть неприятный ветер, и Луд укутался в свою робу. Много чего он еще думал в эту ночь, тревожные мысли его сменялись приятными, пока дремота не стала его подчинять, но уже под утро. С первыми лучами зари он почувствовал сильную тягу ко сну, и, не сопротивляясь, уснул.

Как только он сомкнул веки, проснулся Мирон, внутренние часы которого работали бесперебойно. Потянувшись и зевнув, он поприветствовал Клясеня:

- Доброе утро, Клясень, укротитель всей живности Зеленолесья! Как прошла ночная дорога?