Путь в стаю

Стефи завороженно следила, как на пол длинными протяжными каплями стекает тягучая жидкость. Сначала девочка провожала каждую такую кровавую дорожку, но вскоре взгляд её прикипел к расползающейся на полу луже. В глазах снежки вспыхнула паника, она заметалась взглядом между лужей и моим запястьем.

Однако И`Гарред повезло, само мироздание избавило её от тяжёлого решения. Дверь Сферы вдруг протаяла, и в открывшийся проём влетела метиллия в орденских летящих одеждах. Я не стал дожидаться вопросов, прижёг рану полями и вопросительно воззрился на сестру по клинку. Та пребывала в недоумении, явно не ожидала увидеть тут такого сюра. Взгляд пепельноволосой заметался по Сфере. Вот он выцепил лежащую без сознания брюнетку. Вот прошёлся по паникующей снежке. Наконец надолго прикипел к луже крови на полу. В ещё большем смятении орденка глянула на меня.

— Что тут происходит? Чья это кровь?

— Моя, — спокойно ответил, выдержав её взгляд. — Девочка утверждает, что не может драться немедленно, после уже состоявшегося боя. Я решил уравнять шансы.

— Кровопусканием? — окончательно растерялась метиллия. Задумалась. Прониклась. Даже что-то для себя решила, потому что следующим прозвучал вполне конкретный вопрос. — Куда такая спешка?

— Она не даёт отнести в зону восстановления мою поверженную спутницу.

— Ты её… мальчик? — вопросительный кивок в сторону брюнетки на полу.

— Нет. Я познакомился с ней перед стартом.

— Есть обслуживающий персонал…

— Мне плевать на обслуживающий персонал. Я никогда не бросаю доверившихся мне женщин. Даже если мы — едва знакомы. Прошу дать мне возможность унести Лиди, и потом вернуться к разговору.

— Хорошо. Неси, — тяжело вздохнула орденка, переводя взгляд на снежку. И взгляд этот не сулил последней ничего хорошего.

Я тем временем подхватил распластавшуюся по полу брюнетку. Удобно уложил на руках безвольное тело, сейчас похожее на куклу своей бледностью и податливостью. И, не обращая более внимания на замерших в позе напряжённого ожидания республиканок, направился в сторону переходной мембраны.

— Что ты себе позволяешь? — накинулась на И`Гарред орденка, едва я покинул помещение. — Ты вообще видела его отличительные знаки?!

— А что он!.. Почему коды доступа не даёт!.. Есть же обслуживающий персонал…

— Ты дура? Он — валькирия. Он дал тебе понять, что своих не бросает?

— Дал, — протянула снежка, отворачиваясь.

— Так чего же ты, кошка драная, от него хочешь?! Пока вы тут в бирюльки со своими подружками играете, он за вас Экспансию тянет, а ты ещё цирк тут устраиваешь? Коды тебе подавай? А не много ли тебе будет, знать коды… такого мальчика? С чего вдруг такая честь?!. Какой-то шмакодявке?

Стефи совсем потерялась. Она только жалобно пролепетала что-то типа:

— Но он мальчик! Мальчик!

— Да хоть таррок! — рыкнула орденка. — Этот мальчик при неправильном подходе способен весь лайнер в труху разнести! Ты хоть знаешь, какова ёмкость его собственных полей? А? Да он без меча тебя полями по стенке спальни размажет, пикнуть не успеешь!.. Не для тебя этот «мальчик». Слишком опасная из него игрушка выйдет. Поэтому он и не игрушка, а боец. Поняла? Или совсем дура?

— Поняла, — тихо ответила медноволосая, потерянно отворачиваясь. В который уже за сегодня раз. Вся её самоуверенность как-то вмиг улетучилась. Нет, дурой она не была, и постепенно начинала ощущать весь масштаб собственной ошибки, которую чуть было не совершила — разгорячённая боем, опьянённая «эпохальной» победой.

В восстановительной зоне я аккуратно раздел потерявшую сознание девочку, проверил тело на синяки и ушибы, и только после этого уложил её в капсулу. С минуту любовался результатом своих трудов — всё же сохранять абсолютное спокойствие рядом с республиканкой невозможно. Слишком ладно они сложены. Да и за собой постоянно следят — у них тут, можно сказать, культ здорового тела, — так что даже гражданские занимаются чем-нибудь силовым, подвижным, полезным для развития мышц и пластики. Но ничего лишнего я себе не позволял, только мазнул на прощанье по милым пухленьким губкам указательным пальцем, стремясь… наверное, оставить что-то об этой девочке в собственной чувственной памяти. Ну и в память материальную — её инта — забил свой номер, с пометкой, что выполнил наш уговор до конца.

В Сфере меня встретили две пары глаз. Одна смотрела потерянно и с толикой вины, вторая — задумчиво и немного настороженно.

— Ты долго, — констатировала метиллия.

— Но вы ведь не скучали? — больше утвердительно, чем вопросительно заметил я.

— Нет, — усмехнулась орденка. — Пойдём, провожу тебя к сёстрам. На лайнере как раз боевая группа Ордена летит в твоём направлении. Думаю, они будут рады… брату.

— Не надо мечниц, — скривился я, словно от боли зубовной. С орденками у меня были связаны весьма неоднозначные воспоминания — одна только кошка драная Лита чего стоила! — Не сочти за наглость, сестра, но, возможно, здесь есть валькирии? Я бы хотел быть со своими боевыми сёстрами по фракции.