Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

— Нужно скорее в воду, — бормочет старик-жрец, едва двигая ногами. — Скорее воду… здесь плохой камень. Есть место для корней.

— Близко-о…

Учитель достаёт фонарь с желчью мантикоры, и каменное русло грузового канала теперь всё в огненных отсветах. Когда-то тут и впрямь текла река — но потом её замкнули в систему каналов, приспособили для экстренной перевозки грузов от одного распределительного пункта к другому. И перевозятся они…

— Капсула, — выдыхает учитель.

Капсула для переправки тяжёлых почтовых грузов выглядит как косточка диковинного фрукта: продолговатая и изящная, сделана из лёгкой прочной древесины и пропитана особыми зельями, которые увеличивают плавучесть. Пожалуй, в ней легко разместится дюжина человек. Даарду шестнадцать, но они маленькие и хрупкие, и мы перекидываем их, обессилевших, в капсулу, где они дрожат и прижимаются друг к другу — ища утешения, словно дети в слишком большой колыбели. Шёпот их унимается, слышны только тихие всхлипы. Последней прыгает Хаата — и ждёт учителя, нетерпеливо светя глазами.

Учитель Найго торопливо пожимает мне руку.

— За пределы города выберемся, там нас ждут. Точно не хочешь…

Он разумеет, конечно, что нас всех непременно арестуют после этой выходки, после Кани, после… всего. И разумнее было бы выбираться порознь. Но я не могу ответить иначе.

— Нет, я… мне нужно найти Гриз.

Он кивает, предлагает свой посох — я отказываюсь и от этого. Силовой посох — серьезное оружие, и я не учился с ним управляться. К тому же что-то может пойти не так, и учителю понадобится защита.

На прощание учитель торопливо благословляет меня, шепчет уже из капсулы одними губами: «Пиши» — я киваю за секунду до того, как воззвать к своему Дару. Призвать бешено несущиеся воды в помощь, рвануть их на себя — и сделать так, чтобы они унесли капсулу по гладкому скату камня.

За миг до того, как учитель Найго захлопывает над своей головой водонепроницаемую крышку — из нутра капсулы ещё доносится короткое, свистящее слово на языке даарду.

И мне кажется, что это — «спасибо».

Путь назад неожиданно долгий, хотя я спешу. Сперва бегу назад вдоль реки, зажатой, заключённой в камень. Потом бесконечность времени карабкаюсь по высоким ступеням в мертвенном свете проклятых флектусов, и икры ноют, а в боку колет, и я пытаюсь считать ступени и одновременно молиться Высшему на Небесах сразу обо всем: об учителе, о даарду, и чтобы они все благополучно доплыли до общины в Благословенной Долине, и об остальных в группе, и о Гриз. Пусть она дождётся, прошу я, задыхаясь во влажной полутьме. Пусть просто дождётся, я же уже… почти…

А вопросы один за другим вспыхивают в мозгу, лихорадочные, жгучие: кто отправил нас сюда? Те Справедливые, с которыми встретились Мел и Лайл — если у них есть кровь варга, то откуда? Почему Лайл так явно опасался того, что прогрессисты «подстраховались» не только Справедливыми — чем в таком случае? Почему ещё не вступили Кровавые и каким образом Гриз собирается…

Пожалуйста, пожалуйста, Гриз, только не то, о чём я подумал. Ты не можешь, тебе нельзя, только не после той твоей встречи с безумной Креллой, твоей тётей и варгом-на-крови. Той, после которой ты шагнула неведомо куда, на смутные тропы варгов — и о том, что видела там ты до сих пор не говоришь, а я не спрашиваю.

Но я знаю одно: ты едва вернулась тогда.

Не знаю, помог ли тебе тогда мой отчаянный зов — но прошу, просто подожди, подожди же, я сейчас…

В душе я знаю, что мне не успеть за ней.

Что мне никогда, ни за что не успеть за ней.

И когда сверху долетают звуки — сперва мне кажется: это эхо моего внутреннего крика. Потом думается, что Кани уж слишком разбушевалась.

Но эти крики иные. В них звучит утробный ужас.

— … нкер!!!

Делаю последний рывок, пролетев десяток ступеней. Повозившись, отодвигаю засов, толкаю дверь. И ныряю с головой в панику:

— Берегись!!

Оглушённого Блюстителя больше не видно в арке, и куда-то подевался единорог вместе с повозкой от входа, зато в самой арке плещется и напирает толпа. «Энкер», — долетает я от высокой жрицы, и сердце едва не рвётся от ужаса — а потом со всех сторон толчки и крики, крики:

— Это Кровавые! Кровавые!

— Берегись!!

— Мамочки! Девятеро!

— Там алапа-а-а-арды!!

— Кровавые!!

Крики бьют сильнее людей, крики лупят по плечам, спине, груди — наотмашь, и я пробиваюсь вперёд — уже ни на что не обращая внимание, ни на крики, ни на толчки, выгребаю в людской реке против течения, захлёстываясь её волнами по горло, захлёбываясь от отчаяния. Я только стремлюсь увидеть — где она, где же⁈ И в какой-то момент удаётся вырваться, меня больше не теснят со всех сторон, теперь я могу окинуть глазами площадь.

Взъерошенные спины зверей — размеренно, неторопливо идущих куда-то. Не алапарды — керберы, игольчатники… Но мне кажется, что они идут — к ней, кажется — вот-вот я увижу блик каштановых волос, — и чтобы лучше видеть я смещаюсь и смещаюсь, раздвигая локтями всех…

И не обращаю внимания, когда мой локоть въезжает в бок стражнику.

В этот момент меня арестовывают.

ЛАЙЛ ГРОСКИ