Путь воина: Неофит (СИ)

Овсей замахнулся на сына тяжелым кулаком, но пьяные ноги не слушались его. Одна нога запнулась за другую, да и крыльцо, скрипнув, услужило — Овсей покатился по двору до смерти испугав хромую курицу. Оглушительно ругаясь на все лады, он попытался подняться, но хмель в голове сделал его неуклюжим, сдавшись, лаптевяз раскинул длинные жилистые ноги в пыли и удивлённо изрёк:

— Что? И белоручка Любомир здесь?

Стыдливо пряча лицо, сын старосты слез с дерева.

— Ну, я и Гордей, мы это… — промямлил парень, но оглядев двор он понял, что Гордея уже и след простыл. — Ладно, я пойду, дядька Овсей, меня наверное мать ищет.

— Увидишь этого негодника, Гордея, скажи, что домой может не заявляться! Увижу, удушу, щенка! — грозно рыкнул Освей поднимаясь на четвереньки.

Тем же вечером, когда жара немного спала, а мелкие компашки принялись роем виться над цветущими под окнами домов мальвами, Любомир встретился с Маженной. Девушка ждала его у ворот храма, под дубом.

Взявшись за руки, они медленно пошли по дороге вдоль поля.

— Послушай, Маженна, — начал Любомир. — Ты же моя невеста, так?

Маженна быстро взглянула на Любомира и опустила голову ещё ниже, на её круглых щёчках, как и всегда, когда речь заходила о предстоящей свадьбе, заиграл румянец.

— Да. — едва слышно произнесла девушка.

— А если, только представь, ну если я уйду на год, что ты будешь делать?

Любомир остановился выпустил девичью ладошку из своей, подбоченился.

— Будешь меня ждать?

— Маженна не понимая захлопала ресницами, они у неё были длинные и пушистые, и такие же золотые, как усики у спелого пшеничного колоска.

— Ждать? — переспросила девушка. — Куда ты уходишь, Любомир?

— Я? Я никуда не ухожу! Я говорю "если". - стушевался юноша.

Маженна положила ему руку на плечо, заглянула в серые глаза.

— Я буду ждать. — её голос был полон нежности. — Год, два, а понадобиться то и вечность.

— Правда?! — воскликнул Любомир и обнял девушку.

— Ты, что, уходишь на войну? — Маженне только исполнилось пятнадцать, а она уже была проницательна не по годам.

— Нет! Никуда я не ухожу!

Конечно, это была ложь.

— Неправда! Гордей уговорил тебя! — воскликнула Маженна. — Не надо, Любомир, не уходи, прошу! А что будет со мной?

— Я просто проверял твою любовь, глупышка!

Любомир сделал вид, что всё сказанное не более чем шутка, но Маженна всё поняла. Она схватила юношу за руки и стала умолять:

— Любомир, милый, не уходи! Я так боюсь, что с тобою случиться, что-то плохое, если ты уйдешь! Я этого не переживу!

— Успокойся, глупенькая моя! — объятия их стали крепче, а голос Любомира мягче, он поцеловал Маженну в русую макушку. — Как я могу тебя оставить, бедная моя сиротка?! Ведь кроме меня и моей матери у тебя никого нет! Берендей не в счет.

Маженна подняла лицо, её глаза были влажными от слёз, милые веснушки покрывали курносый носик пуговку и Любомир опять подумал, что нет в деревне девок красивее его невесты.

Крепкий поцелуй примирил влюблённых и они заговорили о том, как здорово будет этой осенью сыграть свадьбу.

Ранним утром следующего дня, когда первые лучи рассвета позолотили листья орешника разросшегося вдоль берегов спускавшегося с гор ручья, над долиной пронесся гулкий звон храмового колокола.

— Бам- бам-бам.

Этот звук бередил сердце, заставляя его трепетать в груди Гордея. Не легко было юноше собрать необходимые для похода вещи. На Гордее была та же, что и вчера, старая рубаха, вся в разноцветных заплатах, отчего юноша был похож на скомороха. Длинная, остро заточенная и обожженная в костре палка, служила Гордею вместо копья и посоха. Балансируя ею, он резво прыгал с одного влажного камня на другой, преодолевая бурный поток. За спиною висела тощая котомка со скудной провизией, а на бедре добрый охотничий нож в кожаных ножнах и фляга для воды. Денег у Гордея было от силы несколько медяков, да серебряная полушка — всё, что не успел пропить его отец из оплаченного деревней за весеннюю страду. Но юноша не унывал, ведь главное богатство он носил с собой: сильное тело, горячее сердце и мечты.

Гордей был простого сословия, но мечты его были связаны с войной. Гордей мечтал стать гридем — воином на службе у князя.

Едва Гордей пересёк ручей, на встречу ему из зарослей орешника выступил хорошо экипированный пеший воин. Лук и колчан со стрелами за спиной, крепкая рубаха, на плечах и груди пластинчатый доспех, на боку короткий меч в ясеневых ножнах. Но ни на широкой шляпе, ни на самом доспехе никаких опознавательных знаков не было. Гордей насторожился, уж не промахнулся ли он, пытаясь настичь армию Изибора и срезая путь через предгорье? Вдруг воин стоящий у него на пути — это враг?

Но тут незнакомец приподнял шляпу и открылся, звонко и заливисто засмеялся в лицо Гордею.

— Ну, как я тебе? Не ожидал меня повстречать, братец Гордей? — потешался над остолбеневшим Гордеем Любомир.

Это был он: нежно лелеемый старостой деревни сыночек, белоручка и мечтатель Любомир. Гордей подхватил смех, словно заразу. Он был искренне рад видеть друга. Теперь, когда они вместе, их ждут великие подвиги, головокружительные приключения, честь и воинская слава!