Путешественник во времени

Но Том замечал, что за этим весельем отец становится все серьезнее, словно постоянно думает о чем-то еще. Каждую неделю в ящик сыпались все новые и новые письма, помеченные узнаваемым значком МДЗРН и покрытые занятными иностранными марками, которые сын с удовольствием собирал бы, если бы отец не утаскивал все конверты в кабинет. Потом, как-то ночью, Том проснулся и услышал, как внизу спорят родители.

— Но скажи, как мы будем жить! — кричала мать.

По ее голосу мальчик догадался, что она недавно плакала.

— Ты же учительница, у тебя есть работа. Дорогая, я просто обязан так поступить. Пожалуйста, позволь мне.

Тогда мать разрыдалась.

Это было только началом, потому что уже на следующий день Сэм Скаттерхорн уволился с работы в магистрате и купил микроскоп. Сперва он начал собирать насекомых в саду, убивать их, вскрывать и затем часами изучать под микроскопом. Но после нескольких месяцев таких занятий он перестал ими довольствоваться, уходя все дальше и дальше от дома.

— Вот это уж точно сюжетец в самый раз для книжки, — заметил живущий по соседству Дональд Дюк, с сомнением рассматривая старый и ржавый трейлер, припаркованный на подъездной дорожке Скаттерхорнов.

— Эта штука так и будет здесь стоять? — прощебетал из-за живой изгороди голосок его жены Дины.

— К сожалению, да, дорогая, — ответил Дональд.

— Но ты должен что-то с этим сделать, — громко прошептала она и ткнула его под ребра садовой лопаткой. — Им тут что, свалка?

Но Дина Дюк могла не беспокоиться: старый ржавый трейлер не остался стоять у дома, по сути, он там почти и не бывал. Как только начинались школьные каникулы, Сэм Скаттерхорн грузил в него припасы и одеяла и отправлялся с семьей к какой-нибудь далекой горе или реке в погоне за тем единственным, что его теперь интересовало. Во Франции они собирали личинок долгоносиков. В Германии — жуков-щелкунов. В Венгрии — поденок. В Италии — маленьких черных скорпионов. У Тома неплохо получалось их искать: он уходил на рассвете с палкой и коробкой для образцов и к обеду успевал наловить всевозможных существ, чтобы отец изучил их под микроскопом. Поначалу это казалось увлекательным, особенно когда удавалось извлечь из щели в скале какого-нибудь особенно норовистого скорпиона, но Том взрослел и вскоре стал осознавать, что ему не хочется целыми днями ворочать камни и носиться по лесу с сачком. И еще он начал понимать, что страсть его отца не имеет ничего общего с коллекционированием. Сэм Скаттерхорн гнался за чем-то неуловимым, за какой-то скрытой истиной, которую мог так никогда и не найти.

— Ну, — нетерпеливо спросил Том, — так что же это?

Они сидели в озаренном луной сосновом лесу в Испании и наблюдали за танцующими между деревьев светлячками. Отец долго смотрел на тлеющие угли костра.

— В древности это называли божественной искрой, — медленно произнес он. — Это молния, которая заводит мотор. Заставляет все дышать, двигаться, существовать. Дух жизни, я полагаю. Ученые умеют выращивать разные штуки в лабораториях, клонировать животных, даже пересаживать часть одного организма в другой, но все эти существа прежде всего должны быть живыми, верно? Так что именно делает их живыми изначально?

Том вроде бы и понял то, о чем говорит отец, но многое по-прежнему оставалось не вполне объяснимым.

— Но… почему именно насекомые, пап? Ведь эта божественная искра есть во всем живом?

— Хм.

Отец внимательно посмотрел на него поверх костра. Таким серьезным Том видел его впервые.

— Мне бы… — начал он. — Мне бы хотелось объяснить это тебе. И маме. Но нам нельзя об этом распространяться. Это вроде как большой секрет, и если ты узнал… то уже никогда…

Он так и не закончил фразу. Том ждал, сгорая от любопытства. Оглушительно стрекотали сверчки.

— Папа…

— Хм?

— А чем занимается это Международное движение за… за…

— За защиту и развитие насекомых?

Том кивнул. Этот вопрос он хотел задать уже давно, но отец так и не ответил.

— Просто, ну… я не понимаю, почему они именно тебя попросили это искать, — продолжил мальчик, внутри которого медленно нарастало разочарование. — Я имею в виду, ты же не ученый. Почему они не отправили на поиски кого-нибудь другого, скажем, какого-нибудь профессора?

Отец улыбнулся и покачал головой.

— Потому что, Том… он бы ничего не понял. Это не наука, скорее… загадка, — ответил он наконец. — Однажды приняв вызов, ты уже не можешь остановиться. И к тому же на самом деле мне не оставили особого выбора.

Том небрежно потыкал в костер палкой, подняв в ночи тучу искр.

— А что, если ты так и не найдешь эту божественную искру? Такое ведь тоже возможно?

Сэм Скаттерхорн молча смотрел на мерцающие угли. На его лице застыло выражение глубочайшей тревоги.

После этой поездки дела действительно пошли хуже. Сэм Скаттерхорн теперь редко выходил из дома, и Том с трудом мог подняться по лестнице в спальню, поскольку ступени загромождали коробки с насекомыми. Потом его отец заметил, что на углу Среднего тупика часто, в разное время дня или ночи, останавливается машина с парой мужчин внутри.