Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

Сама рана представляла собой рваную темную дыру с коростой по краям и голубоватым налетом. Когда я надавила на плоть по обе стороны от раневого отверстия, оно расширилось и выступило некоторое количество гноя. Джейми беспокойно пошевелился, ощущая, как кончики моих пальцев мягко, но настойчиво прощупывают его мышцу.

— Ну, инфекция, приятель, у тебя имеется, но дело зашло не так уж далеко, — сказала я. — Твой племянник говорил о второй ране, в боку. Пуля пробила руку или был еще один выстрел?

— Пробила руку. Дженни извлекла пулю из моего бока. Но там рана пустяковая, примерно в дюйм.

Говорил он отрывисто, коротко, губы между фразами непроизвольно сжимались.

— Давай–ка посмотрим, куда она прошла.

Джейми очень медленно отвел свою руку от бока, и я поняла, что любое движение для него чрезвычайно болезненно. Выходная рана находилась как раз над локтевым суставом, на внутренней стороне плеча, но не прямо напротив входной раны — пуля отклонилась.

— Попала в кость, — констатировала я, стараясь не представлять себе, каково это по ощущениям. — Ты не знаешь, кость не сломана? Я не хочу тормошить тебя больше, чем это необходимо.

— Спасибо за милосердие, — проговорил Джейми, пытаясь улыбнуться, хотя мышцы лица плохо ему повиновались. — По–моему, кость не сломана. Я ломал ключицу и руку раньше, а сейчас ничего похожего. Хотя болит сильно.

— Да уж, надо думать, — Я осторожно прощупала его бицепс — Как далеко вверх распространяется боль?

Он бросил взгляд на раненую руку.

— Такое ощущение, будто в руку мне засадили раскаленную кочергу, но не в кость. Однако сейчас у меня болит не только рука, а и весь бок горит.

Он снова облизал губы и смущенно попросил:

— Ты не дашь мне глоток бренди? А то знаешь, каждый стук сердца отдается.

Я налила в чашку воды из графина и поднесла к его губам. Он поднял брови, но жадно выпил, уронил голову на подушку и некоторое время глубоко дышал, закрыв глаза. Потом уставился на меня.

— Дважды в жизни меня чуть не прикончила лихорадка, но эта, скорее всего, прикончит. Я бы не стал посылать за тобой, но… я рад, что ты здесь.

Он остановился, чтобы перевести дух.

— Я… хотел сказать тебе, что мне жаль. И попрощаться с тобой как полагается. Я бы не стал просить тебя остаться до конца, но… может, ты побудешь со мной… самую малость?

Его правая рука была плотно прижата к матрасу. Заметно было, что он изо всех сил старается, чтобы ни в голосе, ни во взгляде не проскользнули нотки мольбы, превращая его слова в обычную просьбу, в которой может быть отказано.

Осторожно, чтобы не потревожить рану, я присела на кровать рядом с ним. Свет очага освещал одну сторону его лица, посверкивая на золотисто–рыжей щетине бородки, выхватывая там и сям маленькие проблески серебра, оставляя другую сторону лица в тени. Он встретился со мной взглядом, не моргая. Мне хотелось надеяться, что желание, так хорошо читаемое на его лице, не столь заметно на моем собственном.

Я осторожно погладила его по щеке, ощутив колючую щетину.

— Побыть я, конечно, побуду. Но имей в виду: ты не умрешь.

Джейми поднял одну бровь.

— Ты исцелила меня от одной страшной лихорадки, прибегнув к тому, что мне и по сию пору кажется колдовством. Следующую мою лихорадку переборола Дженни, главным образом благодаря простому упорству. Не исключаю, что такие женщины, как ты и она, способны вытянуть меня и на сей раз, хотя не уверен, что так уж хочу проходить через это испытание. Лучше уж мне умереть, и дело с концом, если ты не против.

— Неблагодарный, — сказала я. — Трус.

Раздираемая досадой и нежностью, я встала и сунула руку в глубокий карман юбки. Там находился один предмет, с которым я никогда не расставалась, зная о превратностях путешествия.

Я положила на стол маленький плоский контейнер и открыла его.

— Сколь бы сильным ни было искушение, — сообщила я Джейми, — умереть тебе на сей раз не удастся. Не позволю, и все.

На стол с легким клацаньем лег извлеченный из контейнера сверток из серой фланели, а когда он был развернут, взору предстал поблескивающий набор шприцов. Рядом, в контейнере, я нашарила маленькую склянку с таблетками пенициллина.

— Что это, во имя Господа, такое? — спросил Джейми, с интересом глядя на шприцы. — Эти штуковины кажутся чертовски острыми.

Я промолчала, занявшись растворением пенициллиновых таблеток в склянке со стерильной водой: выбрала стеклянную емкость, вставила иглу и проткнула резиновую пленку, затягивавшую срез. Подняв шприц на свет, я медленно оттянула назад поршень, наблюдая, как густая белая жидкость заполняет полость шприца, и следя, чтобы внутрь не попали воздушные пузырьки. Набрав лекарство, я слегка нажала на поршень, выдавив из кончика иглы капельку жидкости.

— Перевернись на здоровый бок, — велела я, повернувшись к Джейми, — и подними рубашку.

Он посмотрел на иглу в моей руке с явным подозрением, но нехотя подчинился. Я с одобрением оглядела поле деятельности.

— Твоя попа не сильно не изменилась за двадцать лет, — заметила я, восхитившись мускулистыми изгибами.