Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в восточную и центральную Европу (1131-1153 гг.)

И не было в Булгаре бани, в которую он мог бы войти, кроме одной, с большими дверями, и он ходил в нее. Он был диковиннейшим из сынов Адама, никогда я не видел подобного ему. И была у него сестра его же роста, я видел ее в Булгаре много раз. И сказал мне в Булгаре судья Йа'куб ибн Ну'ман[257]: "Ведь эта высокая женщина-адитка убила своего мужа, которого звали Адам, а был он из сильнейших мужчин Булгара: они прижала его к своей груди и сломала ребра, и он сразу умер".

Исторический комментарий

Первая попытка прокомментировать сочинения ал-Гарнати и сообщить русскому читателю о вновь открытой рукописи была сделана мною свыше 10 лет назад[258]. Тогда же я выразил надежду, что читатели вскоре смогут познакомиться с полным переводом рукописи. Этой надежде суждено было очень нескоро осуществиться. Прошло свыше 15 лет после публикации С. Дублером рукописи ал-Гарнати в Мадриде, и наконец выходит ее русский перевод.

Издание арабских источников для истории Восточной Европы является насущной задачей нашей науки. Все прекрасно знают, как много важных сведений эти источники содержат, как необходимо новое научное издание даже давно известных памятников. Историкам приходится пользоваться устаревшими, столетней давности переводами А. Я. Гаркави, и каждый, кто пытался основывать свои выводы на этой публикации (в том числе и автор этих строк), знает, какие при этом возможны досадные ошибки и неудачи. Еще в 1930 г. И. Ю. Крачковский и А. П. Ковалевский предложили создать новый критический свод известий арабских авторов о Восточной Европе, Кавказе и Средней Азии. Но до сих пор это предложение не реализовано[259]. Вышли издания отдельных памятников, появились отличные новые переводы, в Польше Т. Левицкий начал даже публикацию свода, но полного свода пока нет, и я думаю, что причина этого та же, что и задержавшая русское издание сочинения ал-Гарнати: круг востоковедов, обладающих для этого достаточными знаниями и имеющих, как говорят, "вкус" к переводу средневековых арабских и персидских авторов, чрезвычайно ограничен, а работа колоссальная. Перевод этих авторов связан с рядом трудностей, и здесь в большей мере, чем в других случаях, переводчик должен быть широко образованным исследователем. Главными трудностями в пользовании арабскими текстами являются неудовлетворительность передачи собственных имен и противоречивость показаний. Вот что об этом пишет В. Ф. Минорский: "При расшифровке мало известных арабам европейских имен приходится думать не только о сходстве написанного с именами, известными в других языках, но и о возможности соответственно восстановить арабское начертание, другими словами — не только о внешних сравнениях, но и о палеографии"[260]. "Этническая терминология арабов в отношении северных народов основана главным образом на расспросах торговых людей. В ней заметны хронологические изменения, влияние религиозных представлений, следы обобщений по политическому или территориальному признаку. Отдельные отрывки нередко имеют характер сводок и требуют сопоставления с контекстом и с трудами предшественников данного автора"[261].

В отличие от арабских географов, вносивших в свои сводки сведения предшественников, иногда отделенных от времени их составления несколькими веками, ал-Гарнати в Му'рибе просто рассказывает о своем путешествии, время и место которого более или менее определены, и в этом отношении его сочинение легче изучать и комментировать.

И все же не только чтение, но и объяснение этого сравнительно "легкого" памятника представляет собой непростую задачу, и поэтому я рассматриваю свой комментарий лишь как небольшую часть той работы, которую, я надеюсь, проделают специалисты после нашей публикации.

Прежде всего трудность заключается в том, и об этом уже сказано в предисловии, что, как типично для людей средневековья, ал-Гарнати смешивает личные наблюдения с услышанными легендами и преданиями, он верит в чудесное и этим объясняет все непонятное. Нам чужда логика такого мышления, и поэтому возможно, что, относя отдельные сообщения ал-Гарнати к разряду неправдоподобного и легендарного, мы упускаем ценные наблюдения автора, искаженные при прохождении сквозь призму его психологии и мировоззрения.